Виктор Кораблев - Детство кончилось [СИ]

– Хорошо, сударь. Но теперь и правда держитесь, – парень крепко ухватил голень лорда Бенджамина. – Давай, Смоки, язык трубочкой и по самый корень.

Конь неуверенно глянул на хозяина, но сделал все правильно. Черный, словно головня, язык вошел глубоко в рану. Запахло жареным мясом. У лорда Сайдера проступили слезы и вырвался протяжный то ли рык, то ли стон.

Пока аристократ пытался отдышаться, Редрик прикурил еще папирос. Рука Сайдера машинально потянулась за куревом, он глубоко затянулся.

– А выпить еще есть?

– Нет, все кончилось. Простите.

– Опять вы извиняетесь.

Они немного покурили. Редрик дал ране остыть. Затем перевязал, сделав компресс из крапивы.

– Как ощущения?

– Никаких. Я больше не чувствую ничего ниже колена, – грустно ответил всадник. – У меня запасные поводья в заднем мешке. Перетяните мне ногу.

– Тогда вы ее точно потеряете.

– Юноша, вы мне дали надежду и веру, что я выживу. Какая нога? От нее одни беды.

– Ладно, – Редрик сделал то, что просил человек. Расправил ему штанину, и сам взобрался в седло. – Вы не против компании?

– Буду только рад.

Вместе они взяли приличную скорость. Редрик постоянно подбадривал, пытался шутить, пытался злить всадника. Тот видел старания парня и бросил все свои силы на то, чтоб оставаться в сознании.

Особенно взбодрило Бенджамина, упоминание о его однофамильце в столичной управе. Сайдер ответил лишь то, что это его старший сын, и что для него больше нет места, ни в его сердце, ни за его столом. Парень не стал расспрашивать.

Ред проникся уважением к этому человеку. Благородная гордость лорда не позволяла пропасть даром труду его попутчика – самого Редрика, а чувство долга – сбавить темп. Показались стены Аусбруха. Спина всадника стала ровнее. Стали различимы ворота. Его плечи будто стали шире. Они остановились, как только стали различимы фигурки людей.

– Вы не поедете со мной?

– Нет, будут лишние вопросы. Наши усилия пропадут даром.

– Вы правы, мой друг.

– Вот, – Редрик передал Сайдеру склянку живицы. – Выпейте это сразу, как сможете.

– Я итак вас разорил. Вы же знаете цену этого снадобья.

– Еще вернете, вы же – дворянин, – Редрик насильно всунул бутылочку в седельную сумку аристократа.

– Я – бедный барон. У нас больше нет крестьян, только наемные батраки. Имперский банк лишил нас почти всей земли. Последние шесть лет моя семья выживала. Все шло на лошадей. Они питались лучше моей дочери, – он погладил шею Града. – Но это было не зря. Не зря… Благодаря вам, мой друг. Я думал, что упаду, но вы… Я, как только увидел ворота и понял, что за ними мое, во всех смыслах, будущее. Вы спасли нас.

– Да что же это, – Редрик смахнул слезу.

– Мне стыдно лишь за одно. Я корю себя всю нашу скачку.

– Говорите уже, сударь.

– Я не расслышал имя своего благодетеля. Я запомнил только имена вашего скакуна и подруги.

– Неудивительно, я назвал его лишь раз, – засмеялся Ред. – Меня зовут Маккройд, сударь, Редрик Маккройд.

– Я больше вам не сударь, при нашей следующей встрече – зовите меня другом. А я обязательно запомню ваше имя, и назову вас по нему, – Бенджамин протянул руку.

– Благодарю лорд Сайдер, – вернул рукопожатие Редрик. Аристократ отъехал и поднял Града на дыбы.

– Жду нашей встречи, мой друг! – выкрикнул он и поскакал к победе, будущему и маленькой дочери, что так ждала папу.

Редрик долго провожал глазами всадника, ловя взгляд из прорезей шлема герольда. В зеленом свете читался интерес и размышление. Парню стало не по себе от таких мыслей. Нужно было возвращаться – его ждали дома.

Еще одна безумная скачка длиною в полдня, по истечению которой, Редрик, молящий о погибели, свалился к ногам Далилы. Девушка ожидающе смотрела на него.

– Он победил, тендер – его, награда – его, – после его слов, на лице помощницы расцвела улыбка.

– Это его награда, а знаешь где твоя? – парень продолжая лежать, недоумевающе глянул снизу-вверх. Девушка игриво поправила юбку. И обошла его. – Обожди, здоровяк, там – ягодки. На дворе же весна, так что для начала – цветочки, – она практически легла на него сверху и поцеловала.

Он осторожно вернул ей поцелуй. Редрик совсем этого не умел. Она немного приподняла голову.

– Ну и как тебе мои цветочки?

– На вкус – определенно семга. Да – копченая семга, – ответил он, обвивая ее руками.

– Вот гад. Четверг все-таки, – она попыталась отстраниться.

– А я и не против. С такой наградой, я готов прожить вечность в апрельском четверге, – его хватка была сильной.