Виктор Кораблев - Детство кончилось [СИ]

– Чего-чего? – закашлявшись, переспросил сержант.

– Он зашил меня в диван, сказав, что потом мной перекусит, – угрюмо уточнил Гизмо.

– Жуть какая, ну как я и говорил – очень скверно, – сказал рейтар и заржал.

– А у вас как было? – спросил гремлин.

– Та, ничего интересного, он просто наступил мне на ногу в толпе.

– И все?

– Ну как, все… – Эшберн с силой топнул правой ногой, затем поднял ее и пошевелил. Ступня подымалась и опускалась в такт движению издавая звук плохо смазанной дверной петли.

– Ептыть… – тихо проговорил Гизмо. В коридоре послышались шаги.

Они принадлежали Лонгтону и братьям Бруно и Рори. Лонгтон крутил на пальце связку ключей, очевидно взятой на ресепшене, Рори же нес поднос с графином и стаканами, у Бруно в руках был квадратный сундучок, на котором лежала толстая стопка чистой бумаги. Остановившись возле двери, лейтенант задумчиво оглядел связку, там было штук тридцать ключей.

– Этот, – протянул свою когтистую руку Гизмо, ловко выцепив ничем не примечательный ключ. Тот подошел. Лонгтон хмыкнул и толкнул дверь. Помещение зала совещаний было вытянутым и хорошо освещенным. Отделка и меблировка были добротными, но из последнего тут имелись только стулья и длинный массивный стол. Стекла оказались, на удивление, целыми.

– Заносите, – коротко приказал лейтенант.

Братья торопливо вошли и стали подготавливать помещение. Лонгтон взглянул на Эшберна:

– Сержант, вы что ослушались прямого приказа полковника? – грозно спросил он.

Тот даже закашлялся. Но потом увидев широко улыбающееся лицо лейтенанта, что-то неразборчиво пробурчал и стал хлопотать над трубкой, что дал ему эльф. Редрик обратил внимание, что та была сделана из кукурузного початка.

– Лейтенант, вот скажите. Я понимаю “земели” хипиш подняли, все дела. Но зачем пол околотка и заодно нас сюда погнали?

– Думаю, когда капитан де Мур разбудила полковника, кинув ему в окно пачку отчетов от офтопатов, та прилетела ему прямо в голову. Так что в расстроенных чувствах полковник решил испортить утро всем, до кого успеет добраться.

– Интересно, но такая переброска, это же дорого. Это же как… – рейтар с секунду помедлил. – … как банкет на свадьбе любимой дочери Абульского курфюрста организовать.

– Не так пышно, но близко.

– Как на это отреагировала казначей?

– О-о-о, пока – никак. Все в обход нее, прямо со складов. Ну ничего, у полковника Хира, как вы наверно знаете, с ней нежная любовь, как-то порешают.

– Ага, эта ведьма, словно робкая девица, просто жаждет показать красавцу полковнику, каков ее поцелуй на вкус. Это правда, что она во время сведения отчетности два года назад, зашла к нему и плюнула прямо в рот?

– Истинно так, только тише, полковник тогда, по своей привычке, прикимарил у себя в кабинете, так ничего и не заметив. Да и робости в их отношениях нет места, я слышал, что она – его бывшая.

– Час от часу не легче, нашли друг друга. И их за такие выкрутасы даже не выговаривают?

– А кто может?

– Легат Ланий?

– Его самый далекий предок еще был дикарем-варваром, да и к тому же под стол пешком ходил, а они уже грызлись. Это уже в порядке вещей, да и знаете вы этих древних. Одна старше здания управы, а другой вообще империи. Кого они послушают?

– И то верно. Я вот даже не понимаю, зачем им вообще тут работать, – рейтар закончил набивать трубку и принюхался. – Ее еще не раскурили, а она уже пахнет горьким отчаянием.

– Так и есть, напоминает о былых деньках, – сказал, неожиданно появившийся в поле зрения Редрика, эльф, забирая трубку у рейтара.

– Благодарю, сержант.

Ред, заметил стоящую за полковником де Мур.

“Эльфы и маги ходят бесшумно,” – отметил для себя он.

– Рад стараться, сэр, – ответил Эшберн, ударив в грудь кулаком.

– Так, мелкие – первые, затем вы, Лоуренс, а в конце займемся вами, госпожа Штрек, – поочередно потыкал эльф трубкой в присутствующих гражданских. Затем галантным жестом пригласил прованта зайти в помещение. Та, опустив голову быстро вошла.

– Лейтенант, пойдемте, а вы, Гупербельд, войдите после того, какбойцы покинут помещение, – офицеры зашли.

Из-за двери послышались недовольные восклицания капитана де Мур, а уже через минуту братья рядовые вылетели из зала и понеслись прочь по коридору.

– Ну, да хранят меня предки, – сказал Гизмо, приложив руку с замысловато сложенными пальцами, в религиозном жесте, ко лбу. Затем прижав уши к черепу, неуверенно зашел.