Джанго Векслер - Тысяча Имен

Что-то менялось. Там, где, рассыпая искры, схлестывались в смертельной схватке две магические силы, одна из них постепенно уступала другой. Наат Винтер расширялся, масло растекалось, а вода испарялась. Одна сущность преображала другую в подобие себя, мяла, скручивала и перестраивала до тех пор, пока не обрела возможность включить инородную ткань в свою собственную. Это воздействие началось медленно, затем ускорилось, и вот уже изменения распространялись по магии Алхундт со скоростью мысли. И наконец там, где только что бились две враждебные сущности, осталась всего одна. Наат Винтер хлынул назад, погрузился в глубины ее души, словно хищник, который, насытившись добычей, возвращается в свое логово.

Связь распалась. Казалось, прошли долгие часы, но в окружающем мире время вовсе не двинулось с места. Рука Винтер опала, безвольно шлепнувшись на постамент. Надсадный визг магии Алхундт оборвался, и только эхо его дребезжащим гулом отдавалось в ушах Винтер. Агент Конкордата осела на пол, сложившись пополам, точно пустой мешок, и безжизненно распростерлась на каменных плитах.

Топот бегущих ног Маркуса был неимоверно далеким, не имевшим ни малейшего значения рядом с болью, которая раздирала тело Винтер. Тьма сомкнулась вокруг нее. Винтер закрыла глаза и благодарно погрузилась в небытие.

«Ты уверен?»

Джен лежала на походной койке, вытянув руки вдоль тела. Рану на левой руке перевязали бинтами. Девушку переодели в то, что удалось наскрести на складах, и одежда оказалась ей чересчур велика. Рукава белой рубашки прикрывали пальцы, а синие форменные брюки были подвернуты, как у мальчишки. Маркус отыскал ее очки – одно стеклышко разбилось – и положил в изголовье.

Он не мог отвести взгляда от Джен. Теперь, когда ее черты обрели умиротворенность, она вновь стала женщиной, которая делила с ним ложе и плакала у него на плече, женщиной, а не сатанинским порождением, явившим ее истинную суть. Грудь девушки вздымалась и опускалась так невесомо, дыхание, вырывавшееся из приоткрытых губ, было так беззвучно, что Маркусу казалось: отведи он глаза хоть на миг, и Джен вовсе перестанет дышать. Он весь день ехал с ней в повозке, а ночь провел возле нее в своей палатке. Иногда ему удавалось заснуть, но сон его был тревожен и краток.

Наверняка бумаг накопилось невпроворот, но Фиц с этим справится. Маркус ел в одиночестве, не отходя от своей безмолвной подопечной, и терпеливо ждал. Ни у кого не хватало духу побеспокоить его.

«Ты уверен?» Джен словно намекала, что в его личном деле есть нечто, о чем он даже не подозревает…

Зашуршал полог, по наружному шесту постучали.

– Кто там? – просипел Маркус. Голос его до сих пор оставался сиплым с того страшного дня.

– Янус.

«Ну да, конечно!» Маркус долго молчал, колеблясь.

– Можно войти?

– Валяйте.

Полог откинулся. Левая нога Януса была уложена в шины, и он опирался на костыль, который держал слева под мышкой. С неожиданной ловкостью он скользнул в палатку и проковылял к походному стулу на котором сидел Маркус.

– Вы не будете против, если я присяду? – осведомился он. Маркус молча кивнул, и полковник, усевшись, тут же вытянул перед собой сломанную ногу. – Все могло быть гораздо хуже, так что сетовать, наверное, грех. И тем не менее это чертовски неудобно.

– Хуже? – переспросил Маркус.

– Я имею в виду ногу.

– А-а.

Маркус вновь погрузился в молчание. Янус задумчиво взирал на него, поблескивая серыми глазами.

– Послезавтра, – продолжал полковник, – мы будем в Эш-Катарионе. Через день после этого должен прибыть флот.

– Это хорошо.

– С первым же курьерским рейсом я отправлюсь в Вордан.

– И прихватите эту свою бесценную Тысячу Имен, – произнес Маркус с едва уловимой горечью в голосе.

– Совершенно верно. – Янус подался вперед. – Вас это задевает, капитан?

– Вам ведь с самого начала было наплевать на все остальное. Так ведь? Наша кампания, искупители и прочее – все это было только средством для достижения цели.

Наступила пауза. Янус склонил голову к плечу.

– Не могу отрицать, что все, перечисленное вами, было частью моих личных замыслов, – сказал он, – и все-таки вы ко мне несправедливы. Мне было приказано разбить мятежников и вернуть власть принцу, и я по мере своих сил исполнил приказ.

– Только потому, что это способствовало вашей личной борьбе с Последним Герцогом. – Маркус отвернулся и воззрился на Джен. – И что теперь будет с Первым колониальным?