Джанго Векслер - Тысяча Имен

– Феор! – Винтер встревоженно склонилась над хандарайкой. Веки девушки затрепетали, глаза открылись, но взгляду недоставало осмысленности. – Феор! Ты меня слышишь?

– Я… да, слышу. – Девушка моргнула.

– Что случилось? Что с тобой?

– Я почуяла… – Феор судорожно втянула воздух и закашлялась. – Я почуяла силу. Такую силу…

– Это Онвидаэр?

– Нет, – уверенно сказала хандарайка. – Мне хорошо знакомо ощущение его наата. Онвидаэр здесь, но это нечто другое. – Она подняла голову, и в глазах ее промелькнул страх. – Я думаю, это ваш предводитель. Абх-наатем, колдун. Он наконец проявил себя.

– Полковник? – Винтер нахмурилась. «Может быть, он и вовсе не нуждается в спасении?» – Пойдем. Нужно выяснить, что происходит.

Они двинулись кружным путем, издалека обходя груды некогда оживших трупов в том месте, где стояло каре седьмой роты. То и дело вдалеке опять вспыхивал свет, и всегда ему сопутствовал невыносимый треск – словно великан раздирал голыми руками кусок просмоленного брезента. Каждый раз Феор вздрагивала, но все же оставалась на ногах.

Торопясь обогнуть очередную уродливую статую, Винтер заметила, как в отсветах далекой вспышки тускло блеснул металл. Феор вдруг застыла как вкопанная, вынудив остановиться и Винтер. Они добрались до одной из стен пещеры, и здесь к тесаному камню были прислонены в ряд громадные стальные плиты, возвышавшиеся над Винтер, в несколько дюймов толщиной. Поверхность плит покрывали убористые завитки неведомого письма, глубоко прорезанные в металле.

Феор ошеломленно вздохнула.

– Тысяча Имен, – едва слышно прошептала она. – Мы хранили их с тех давних времен, когда в Хандаре еще правили короли. Здесь начертаны нааты, дабы истинно верующие могли прочесть их, когда Мать сочтет, что они того достойны. – Голос девушки благоговейно дрогнул. – Лишь единожды в жизни я видела Тысячу Имен – когда прочла свой наат.

– И где это было?

– В другой пещере, в Эш-Катарионе. Даже среди священства лишь немногие знали, где хранятся эти плиты. Искупители усердно искали их, но так и не нашли. Наверное, – добавила Феор, заколебавшись, – наверное, Мать привезла их сюда из столицы.

Винтер вспомнила день, когда Эш-Катарион охватили пожары, тяжело груженную повозку, которая, грохоча по булыжнику, катилась к городским воротам, – и угрюмо кивнула.

– Мать говорила, что церковь не остановится ни перед чем, чтобы заполучить Тысячу Имен, – сказала Феор. – Прислужники Орланко охотились за ними десятилетиями, Черные священники – веками. Они стремились завладеть силой Имен ради собственных целей.

– Я думала, Черных священников больше нет, – пробормотала Винтер.

– Они затаились, – ответила Феор с непреклонной уверенностью фанатика, – однако по-прежнему сильны.

Впереди снова полыхнуло и тут же нестерпимо заскрежетало – как невидимым ножом по стеклу. Феор порывисто обернулась:

– Онви!

Она бросилась в гущу дыма, и Винтер пришлось прибавить ходу, чтобы поспеть за ней. Громадные статуи нависали над ними с двух сторон, нечеловеческие и жуткие. Впереди полыхнул свет, и, когда пелена испарений расступилась, Винтер едва успела схватить Феор за шиворот, чтобы та не выскочила на открытое пространство.

Онвидаэр, пригнувшийся в боевой стойке, чуть заметно покачивался, готовясь к прыжку. Напротив него стояла молодая женщина, которую Винтер сумела узнать не сразу, – Джен Алхундт, послании- ца Министерства информации. «Господи, она-то что здесь делает?» Все, что Винтер довелось слышать об этой женщине, говорило, что вопреки своему чину она не представляет собой ничего особенного. Ну разве что спит с капитаном Д’Ивуаром, хотя это вряд ли входило в ее обязанности. Но сейчас…

Джен Алхундт улыбалась, вернее, скалилась по-волчьи. И Онвидаэр явно был настороже. Он сделал одно обманное движение, другое – и вдруг с почти кошачьей ловкостью подпрыгнул, взлетев над головой Алхундт. Она резко вскинула вверх правую руку, и странная вертикальная волна хлынула из нее, рассекая пространство, как рябь рассекает поверхность стоячего пруда, – но все с тем же скрежещущим звуком, словно рвался в клочья самый воздух. Онвидаэр непостижимым образом извернулся в прыжке, и волна прошла буквально в дюйме от него. Он почти дотянулся до Алхундт, но тут она выставила ладонью вперед левую руку. В том месте, где почти соприкоснулись эти двое, выросла стена шипящих, ослепительно-белых искр.

На краткий миг противники по прихоти инерции застыли живой картиной в изменчивых сполохах бурлящих искр. Затем Онвидаэра отшвырнуло прочь. Он с размаху ударился об одну из статуй, и каменный исполин, не выдержав силы этого столкновения, начал медленно, но неуклонно падать. Онвидаэр отскочил в сторону за миг до того, как статуя рухнула на пол, и исчез в клубах пыли и сокрушительном треске дробящегося камня.