Марина Александрова - Время любить

— Я не знаю, — смущенно заговорил Ферт. — Наши маги все тут осмотрели и не нашли ничего подозрительного. То есть следов примененного заклятия не найдено.

— Что говорят караванщики? — поинтересовался Рейн.

Присев у самого края поляны, он осторожно касался изумрудного ковра и внимательно просматривал каждый сантиметр пространства на предмет влияния извне. В их мире были маги, способные вырастить растение за несколько дней, но никто из них не смог бы сделать этого из пустой, потерявшей жизнь земли.

— Ничего внятного, — точно собравшись с духом, выпалил Ферт. Мужчина находился последние дни в весьма прискорбном положении.

После промаха с помощником несносного старика было удивительно, что его господин до сих пор держит его при себе. Он отлично осознавал, что таких ошибок не прощают. И вот уже не первый день он просто ждал, когда же длань возмездия опустится на его голову. Что за этим последует? Смерть? Жизнь на задворках Империи? Или же его отправят в самые опасные ее места? Что будет? Нищенское существование или пыточные? И это ожидание было хуже любого наказания, наверное. И теперь каждый раз, когда он не знал ответа на вопрос своего господина, ледяные мурашки пробегали вдоль его позвоночника, а сердце замирало от ужаса, что он опять подвел того, кому поклялся служить.

Рейн же прекрасно видел состояние подчиненного, но менять его определенностью не спешил. Пока он не хотел убирать Ферта из своего круга. Глава его личной охраны был ему нужен именно таким, как сейчас. А уже после того, как Соль окажется рядом, он решит, как с ним поступить.

— Хочешь сказать, ты не в состоянии правильно построить допрос и получить нужные ответы? — тихо спросил Рейн, на что мужчина тяжело сглотнул и нервно сжал кулаки. Все это не ускользнуло от взгляда Рейна, но сбавлять прессинг он не спешил. — Так что? — еще один спокойный вопрос, без толики раздражения в голосе.

— Я… просто все те, кто находился в караване, спали в ту ночь. Никто из них не заметил ничего странного. Последнее, что запомнили эти люди, — одна из рабынь начала рожать посреди ночи.

— Рабов из той клети, где были роды, уже поймали? — у Рейна сработало какое-то звериное чутье.

— Да, конечно, они сейчас возвращены в крепость.

— Значит, и нам следует наведаться туда, — коротко бросил Рейн, поднялся на ноги и, более не оглядываясь на Ферта, распахнул свои огромные черные крылья, что сейчас напоминали едва осязаемую дымку, которая послушно ластилась к своему хозяину, обнимая его массивную фигуру. Этот странный шлейф тут же укутал мужчину, точно плащ, и в тот же миг Рейн исчез, утягивая за собой и Ферта, которому самостоятельное такое перемещение стоило бы существенного упадка сил.

Крепость удалось восстановить после нападения практически полностью. Конечно, если бы не магия, то этого не случилось бы настолько быстро. Но Алания могла себе позволить вкладывать средства в безопасность собственных рубежей, а в свете последних событий — должна была это делать. Стоило Рейну оказаться во внутреннем дворе, у центрального входа в здание, как через несколько секунд массивная дверь отворилась и на пороге появился мужчина — судя по его внешнему виду и отличительным знакам, начальник крепости. Крепкий и коренастый аланит выглядел собранным и сосредоточенным. Белоснежная туника до середины бедра, идеально сидящий черный нагрудник, украшенный ярко-алыми вставками, и длинный алый плащ. Голова мужчины была не покрыта, что легко объяснялось тем, что надевать венец главенства в присутствии аланита, имеющего более высокое положение, было бы неудачным решением. В старые времена это могли расценить как желание бросить вызов, нынче же — лишь как дурновкусие. То, что мужчина уделил такой детали внимание, стало для Рейна очередным подтверждением, что голова у аланита есть, а стало быть, занимает он свое место не просто так. Он знал Руфуса Иль Горр: тот был его троюродным дядей по линии отца и принадлежал к роду Ариен. Хотя Руфус и не был частью ближнего круга, он носил родовые цвета, тем самым подчеркивая их родство. Как он оказался в пограничном гарнизоне, Рейн знал, но менять что-то в судьбе отбывающего здесь наказание родственника не считал нужным. Еще не время.

— Рад приветствовать вас, Ари, — положив кулак правой руки на сердце, сказал мужчина и опустился на одно колено.

«Ари» — все равно что «отец», «господин», «глава», — древнее обращение к тому, под чьим крылом ты существуешь.