Диана Джонс - Хранители волшебства [litres]

– Знаете, мои хорошие, – начал Уолдо, как будто рассказывал маленьким детям сказку на ночь, – нам, бедным старым логрийцам, нужно было положить конец войне, которую вели с нами остальные острова Халдии. Ведь нам вот-вот грозило поражение. И тогда я обратился к нашему великому защитнику, владыке Востока, синекрылому быку, и после некоторых уговоров он согласился, что надо построить преграду, чтобы не пропускать вас.

– А как вы его уговаривали? – спросила я.

– Ну, мы сказали ему правду, – с невинным видом отвечал Уолдо. – Мы, логрийцы, проигрывали войну, поскольку остальные три хранителя, владыки Запада, Юга и Севера, помогали в бою Скарру, Бернике и Галлису.

– Да тут ни слова правды, – сказала я.

Огго пихнул меня в бок – мол, осторожнее, не надо злить Уолдо, – но я не могла сдержаться. Мне было до слез жалко теленка, и я продолжала:

– Чтобы заставить хранителя поверить в подобное, нужна извращенная магия.

Уолдо сделал оскорбленное лицо:

– Айлин, дитя мое! Как ты могла подумать такое? Не зря мне говорили, что твоя подозрительность граничит с невоспитанностью!

Он едва не застал меня врасплох, едва не отвлек, едва не заставил задуматься, кто это говорил ему обо мне, – да какая мне разница? Он такой могущественный чародей, что мне нельзя расслабляться ни на миг, иначе нам нечего и мечтать выбраться отсюда живыми.

На помощь мне подоспел Огго.

– А король тоже считал, что надо воздвигнуть преграду? – встрял он.

Уолдо ответил ему резким взглядом:

– Королю грозило поражение в войне.

– А может, это вы нарочно подстроили так, чтобы ему грозило поражение? – уточнила я.

Это была просто догадка, но я сразу поняла, что попала в цель, по тому, как Уолдо погрозил мне пальцем, унизанным самоцветами, и произнес:

– Айлин! Такая маленькая – и сколько злобы! Предать собственного брата? Нет-нет, Логра была истерзана войной, и король попросил меня о помощи. И я, как любящий брат… – Он умолк и улыбнулся мне такой улыбочкой, что у кого хочешь кусок неделю в горло не полез бы, а потом продолжил: – И я положил конец войне, воздвигнув преграду. Но увы, потеряв сына, король занедужил от горя и больше не мог разумно править. – Регент вздохнул – омерзительный получился вздох, Уолдо даже не пытался изобразить искренность, – и добавил: – Вот и пришлось взять дело в свои руки, как мне это ни претило.

Рот у Огго превратился в прямую черточку, как всегда, когда он сдерживает слова и чувства.

Я сказала:

– Вы же, наверное, тоже огорчились. Ведь вы дядя его сына. И это вы были приставлены к нему, когда его оставили на Скарре, правда?

– Ужасная трагедия! – У регента на все мои вопросы был готов ответ. – Король сказал, что преграду следует воздвигнуть, только если не останется другого выхода, и отправил меня на Скарр для последних переговоров о мире. Никогда не прощу себе, что взял с собой малютку-принца в знак доброй воли!

При этих словах Уолдо только что не подмигнул мне, честное слово, и меня осенило, что он нарочно бросил Огго на Скарре. Навсегда оставить Огго за преградой – это тоже входило в планы Уолдо, который хотел уничтожить отца Огго, короля, и захватить власть над Логрой. Понятно, почему Люселла говорила, что Уолдо не должен узнать про Огго. Получается, Огго – законный наследник. Уолдо скорее убьет его, чем отдаст Логру и все свои сокровища.

Уолдо опять омерзительно вздохнул:

– Такой своенравный малютка! Улизнул от меня в тот самый миг, когда остальные халдийцы отвергли мою мольбу о мире, и я потерял его. Мне волей-неволей пришлось воздвигнуть преграду и оставить ребенка на Скарре. – Он печально пожал плечами. – Что поделаешь.

– Вы маг, – сказала я. – Неужели вы при всех своих талантах не осилили простенького заклятия поиска? Вы бы в два счета нашли мальчика.

От этого Огго еле заметно улыбнулся, и это меня порадовало. Очень уж угрюмый был у него вид.

А Уолдо только горестно покачал головой:

– Как можно, Айлин? Вылитая тетя Бек. Сплошные резкости!

– Отлично, – сказала я.

Но при мысли о тете Бек у меня екнуло сердце. Она бы управилась с этим человеком куда лучше моего. Я не решалась спросить, что он сделал с ней и со всеми остальными, боялась услышать ответ. Он улыбнулся. Меня тошнило от этой его улыбки: он будто пробовал тебя на вкус. И я так его боялась, что мысли путались, так что пришлось успокоиться усилием воли. Я вспомнила запах моря, который донесся до меня, и водоросли, которыми был завален теленок, и мне пришла в голову жуткая мысль.