К.А Татуков - Размытые грани лжи

— Он очень талантлив, неправда ли?

Глава дома Смятения - Цао Ханью обратился к своей дочери, в это время завороженно смотрящей на юношу, продемонстрировавшего просто невообразимые навыки владения не только аспектами пути Лжи, унаследованными от одного из высших артефактов, но и собственным телом, которое не могло не впечатлить молодую девушку.

— ….

Дочь Священного монарха не смогла найтись ответом, потому как обмануть собственного отца – титулованного Архимиага она до сих пор не могла, поэтому предпочла промолчать, зная, что въедливый старик, к коим она причисляла своего предка, уже и сам знает ответ.

Тем временем, юноша не обращая внимания на оставшихся Избранников, в глазах которых появилась надежда на чудо, вышел за пределы арены, чтобы через секунду столкнуться со своими братьями и Кийоми. Причем последняя еле держалась на ногах, заливаясь горючими слезами толи счастья, толи истерики.

— Простите меня, за то, что заставил вас поволноваться…

Юноша искренне извинился перед своими старшими и девушкой, перенесшей по его вине столько лишений, однако никто из этой тройки даже не думал порицать молодого господина, оправдавшего единственное ожидание, которое они требовали от безответственного мальчишки…

“Он смог выжить, а этого более чем достаточно!!”

— Брат!...

Когда уже Сэтору, поддавшись вихрю чувств, окружившего его сердце хотел было обнять своего младшего, на шее Акиры уже успела повиснуть заплаканная дочь клана Атсуши, сжимавшая его брата так сильно, что обессиленное от чрезмерного перенапряжения тело могло окончательно рассыпаться.

Эта неудачная попытка сильно смутила сребровласого, неловко откашлявшегося под едкий смех Изаму, сумевшего сохранить хотя бы немного самообладания.

Тысячи томных взглядов от молодых и не очень дам со всего мира Власти со злостью вперились в ту, кто смог опередить их, а ввиду того, что те обладали довольно впечатляющими родословными, способы разбирательства с этим вопросом предполагали даже убийство искусительницы желанного таланта.

С особенным недовольством на это смотрели члены дома Смирения, старшая дочь которых стала той, ради кого этот мальчишка должен был сражаться, но вот, он целый и невредимый вырвался из цепких лап судьбы, однако вместо пафосного восхваления околобожественной девы, юноша вдруг ведет себя столь непотребно и неуважительно.

— Похоже, эта девушка небезразлична Акире….

Цао Ханью вновь вывел свою дочь из душевного равновесия, заставив ту фыркнуть, и отвернуть свой взгляд, как от безнадежного отца, так и этого мальчишки, не знающего ценности своего наследия. Ведь если бы это было иначе, то он низа что не стал бы связывать себя с какой-то второсортной, по мнению молодых господ Центрального континента, особой.

— Поздравляю тебя с блистательной победой! Не думаю, что моих слов будет достаточно, для описания всего того, чего мне хотелось бы тебе передать. Но знай одно, дом Смятения всегда поддержит тебя! Не важно, будет ли это тривиальный вопрос нехватки средств, или же конфликт с другим родом Центрального континента. Отныне я - Цао Ханью буду поддерживать тебя!

Громкое заявление Священного монарха уже не было таким необоснованным, ведь для каждого из десятков тысяч благородных, ставших свидетелями столь потрясающего таланта, подобный ход стал чем-то само собой разумеющимся. Однако кое-что все же резало слух великим практикам. А именно – полное отсутствие условий, при которых оказывалась эта всесторонняя поддержка, однако для тех, кто знал особенности характера мастеров пути Лжи, данная трактовка не казалось странной.

“Чем больше силы таит в себе аура Лжеца, тем меньше он хочет быть подконтрольным, и зависимым от чего либо…”

Так говорили обо всех Священных монархах использующих разновидности мглы для становления в обществе мира Кариарт, и Центрального континента, что полностью описывало их природу, лишь в одном предложении.

— Кхм… Я кончено: благороден, храбр и силен, но от вашей поддержки, пожалуй, отказываться не стану…

Ответ юноши так же полностью вписывался в поведенческую мораль всех обманщиков, для которых сохранение целостности собственной тушки являлось более чем животрепещущей темой, стоявшей чуть ли не на вершине нравственных ценностей подобных индивидов.

Цао Ханью понимающе кивнул, а затем, представил юноше свою дочь, которая, несмотря на свое недовольство по отношению к висящей на шее молодого господина благородной особе, вела себя более чем достойно. Разуметься, истинное положение вещей не укрылось от восприятия Акиры, который сначала перевел взгляд на Священного монарха дома Смятения, а затем, обменявшись с ним солидарными улыбками, поприветствовал изящную и элегантную девушку, с волосами, которые у самых кончиков из черного перетекали в нежно голубые тона, образующие некий энергетический шлейф, похожий на завихрения тумана, из-за чего ее образ приобретал утонченную таинственность.