Владимир Журавлев - Когда вернется Вьехо

– Знакомьтесь, моя боевая спутница, великая воительница, девица незаурядного ума и огромного очарования, имя же ее…

Тайфун хмыкнул, покосился и твердо закончил:

– … имя же ее Либе. Либе Хатодик.

Только Оксаниэль смогла заметить вспышку мгновенной радости в глазах пепельноволосой красавицы, только она смогла понять, что это значит, и неизвестно, как бы продолжилось знакомство с новым членом отряда и какой безобразной сценой закончилось бы, только на площадке внезапно появилось новое действующее лицо. И снова охранение проморгало, как ближнее, так и дальнее. И снова винить их не стоило – не простым бойцам, пусть даже и рыцарям Света, контролировать явления бога. Огромный воин явно драчливого вида свирепо огляделся и безошибочно ткнул толстым пальцем в Стучака с Немтырем.

– Ага! – угрожающе сказал бог – и осекся.

Заслоняя детей, встала в ореоле сияющей ауры крохотная эльфийка, а рядом с ней грозной серой тенью – могучий воин с изогнутым сиреневым клинком в руке, полыхающим гибельной для Бессмертных магией. Отвела для броска руку пепельноволосая воительница, наполненное ядом жало опасно сверкнуло между пальцев. Плавно выступила из-за дерева древняя загадочная Фиона, подняла легкий лук, и стрела засияла, наполненная жизненной силой лучницы, всей, сколько ее набралось – а набралось немало. Вскочила легконогая Фея, прикрыла глаза, и зловещим гулом отозвалась ей послушная твердь под ногами Акры. Развернулся у реки на опасность Дедушка, а на самом деле Агнияр, и глаза его предостерегающе зажглись безумным пламенем. И понеслось на бога невообразимо пестрое нечто, энергично работая руками и высоко вскидывая голые коленки.

– Ого! – сказал бог, опасливо косясь на приближающуюся Милашу. – Но воровать все равно нехорошо. Верните.

Глаза всех присутствующих обратились на подростков, и столько в них было всего…

– Снова вы?! – взлетел к небесам негодующий хор.

– Да вернем, подумаешь! – буркнул Стучак. – Бросают всякие тут божественные артефакты, подбирай за ними…

И подал Акре огромный лук, украшенный сияющими звездами. Полыхнуло так нестерпимо ярко, что все зажмурились. Акра протянул руку, коснулся рукояти лука – и сияние послушно угасло. Зато вокруг самого бога засияли контуром яркие звездочки.

– Я одного не понимаю! – признался бог. – Как вы его спрятали?! Это же такая мощь… планеты плавить можно!

– Подумаешь, мощь! – снова буркнул Стучак. – Если ее разделить на два потока да поменять полярность одного, они и взаимоуничтожатся, тоже мне задача…

– Вот шельмы! – покрутил головой бог. – Создал же Вьехо расу!

– Вьехо не было! – раздался уверенный хор.

Акра моргнул.

– Как – не было? – не понял он. – А это кто?

И махнул обнаженной рукой куда-то вбок. Там, под тенью деревьев, стоял Вьехо. Установилась ошеломленная тишина. Не каждый день, не каждый век появляется во плоти перед глазами тот, кого не было.

Вьехо обратил спокойный взгляд на Оксаниэль.

– Троолле? – спросил он негромко.

– Камень, – прошептала эльфийка.

– Элендар?

– Тоже. И Кареглазка. Остальные…

– Я знаю.

Эльфийка вдруг опустила голову, и окружающие как-то впервые подумали, что за гибель отряда в немалой степени несет ответственность именно его единственный легитимный офицер, пророчица и Высшая эльфийка огромной, до конца не осознаваемой присутствующими силы.

Взгляд Вьехо переместился на Тайфуна.

– Я слышал, тут Серый Властелин объявился? – заметил Вьехо.

– Уже нет, – твердо сказал Тайфун. – Там сейчас сами.

– Автогенерация силы, – кивнул Вьехо. – Молодец, крепко сделал. Пойдем, друг. Попрощаемся с Элендаром. И поговорим.

Два великих воина зашагали к Сонному гроту, провожаемые множеством взглядов. Либе неуверенно шагнула следом, но Фея обняла ее за талию и остановила.

– Есть время любви, есть время горя, – шепнула эльфийка. – Подожди. Они вернутся к нам. Обязательно вернутся.

– Папа… – раздался слабый детский голос.

Все изумленно развернулись. У отрядного костра стояла крохотная, до невозможности измученная девочка. И снова охранение проморгало, как ближнее, так и дальнее – но это в традициях отряда, это нормально.

– Кто ты? – спросила пораженная Милаша.

Серые, большие, кого-то неуловимо напоминающие глаза с трудом обратились к девушке.

– Девочка, – прошептала кроха и качнулась.

– Да где же твоя мама?! Как она отпустила такую маленькую одну? – всплеснула руками Милаша.