Елена Асеева - Сеча за Бел Свет [СИ]

Полканы подъехав сувсем близёхонько и узрев идущих им навстречу людей, сдержали свой скок, перьйдя по-началу на шаг, а посем и вовсе остановившись. Былята и Сеслав шедшие упереди странников, наблюдаючи за чужаками, приблизившись ищё ближе, тоже встали, идей-то в шагах семи-осьми от них, за ними следом сдержали свой ход и прочие путники. И на эвонтой чужой, покрытой невысокими курганами с поросшей на них густой травушкой, землице наступило отишие.

Водни разглядывали иных…

Токмо слышалось журчание реченьки льющей свою водицу недалече, да иноредь, чтой-то, позадь беросов, оченно тихонечко стенал пужливый Гуша. Прошло немного время и тот, по-видимому, старший полкан, облачённый у белу рубаху, сделав небольшой шажок впредь и чуть видно склонив главу, чавой-то молвил на изумительном языке, произнося говорок с каким-то вроде як раскатистым ржанием:

— Урулэ рага аравру? Дабамаз рутал?

Странники выслушали непонятну молвь полкана, и Былята как старчий средь беросов, шагнул уперёдь да кивнувши у ответь прогутарил:

— Мы беросы. Идём из града Гарки у град Торонец.

— Беросы… ф… р… р, — повторил старшой из полканов и поспрашал тяперича ужо по бероски, — а зачем вам нужен град ТарАнец? — явственно выделив у именование града эвонтов звук. — Чего вы там ищите?

— Мы пришли по велению Асура Крышни, — немедля ни мига ответствовал Былята. — У поисках меча Бога Индры.

— Ф… р… р, — шумно дохнул полкан и враз зычно засмеялси.

И евойный развеселый смех без задержу подхватили и други полканы, будто Былята калякал чавой-то весьма для них потешное. Они завертали головами, затрясли плечьми, а овые из них и вовсе подались на задни ноги, вздев передни, отчавось у сторону путников полетели с копыт комья зёмли.

— Вже мы так кадый-то тоже смеялись, — зекнув глазьми у направлении Сеслава, тихонько балякнул Былята.

А не выдержавший такового непочтительного приёму Борилка громко произнёс:

— Ужось вы не гогочите, не гогочите утак осе… Гоготать будяте кадыся я из энтого самого каменно-серебристого возвышенья, оное окружають горящи, огненны реки достану меч.

Не вуспел мальчонка тот говорок пробачить, як полканы мгновенно прекратили смеятьси и смолкли, лики их посурьёзнели, а старшой полкан взволнованно вопросил:

— Урулэ редна рупазри? — на егойном мужественном лице напряглась кажна жилочка, словно вон был потрясён вуслышанным. Посему он малёхо медлил с перьводом, обаче, чуть-чуть попозжа пояснил, — кто это сказал?

— Я у то гутарил, — звонко изрёк Борила.

И у тот же морг длань Краса лёгла на егось плечо, желаючи сице сдёржать эвонтов гневливый порыв. Одначе малец резко дёрнул плечом, и, стряхнувши с него руку парня, обошёл Гордыню и Сеслава, да выступив впредь, приблизилси, почитай вплотную, к Быляте, продолжив каляканья:

— У то я тако гутарил. Я, Борил, сын Воила и Белуни, потомок ярого, быкоподобного Асура Индры. Я прибыл сюды, у град Торонец, аки то велел мене мой Бог Крышня, сын Асура Вышни, Ясуня простора, Сына Закона, Прави и Бел Света, по оврингу коего следуеть мой род, абы добыть меч мово предка. И у тем мячом изгнать из земель бероских злобно воинство, шо движетси во главе с панывичами.

— Ты дитя ащё, — оченно мягко и широко вулыбаясь, сказал полкан, да пронзительным взглядом своих лучистых карих очей вызарилси у лико мальчика. — Но ты очень смел и силён. И, судя по всему, ты вельми храбр. Храбр, коль пришёл сюды из далёких краёв… Так-таки чай, думается мне, не добыть тебе, того меча, Борил, потомок Индры, ибо тот меч подчиняется токмо силе Асура.

— Силе Асура и силе егойных потомков, — разумно пробалабонил отрок, и качнул главой, стряхнув с плеч на спину свои длинны волосья, кинутые тудыличи дуновением пролетевшего ветерка.

У высоком ясном, наполняющимся синевой ночи, небосводе усё ищё недвижно стоял Ра, инде колыхая златыми поводьями, точно придерживаючи своих, желающих уйтить на покой солнечных волов. Бог сотрел на встретившихся людей и полканов, да посылал у их сторону тёплы лучи свету. Чуть слышно скользил недалече от них Всточный ветер, явившийся к вечёру в эвонти земли, и также внимательно наблюдающий за у тем толковищем, иноредь взъерошивая долги волосы гостей аль хозяев того края.

— А с чего, Борил, решил ты, что твой предок сам Бог Индра? — наново спросил старший полкан и провёл перстами левой рукой, по сжимаемому у правой, древку лука, при близком обозрении оказавшимся сварганенным из разнооборазных пластин древа, отчавось и зовущимся разрывчатым, да дивно вукрашенным по поверхности серебром. — Ведь у Индры, — дополнил свову реченьку вон, — не было детей от людского племени.