Анна Шилкова - Нарисованная красота (СИ)

— Светлого дня! — Возбужденная возможными новостями из дома я возникла перед глазами парня.

— Чтоб тебя! — Он отшатнулся от моей радостной физиономии и повалился сверху на стопку сундучков. — Прости. — Он чуть виновато смотрел на меня с земли.

— Это ты меня прости. — Протянула ему руку. — Но я буквально счастлива тебя видеть. — Снова заулыбалась во все тридцать два.

— Тяжесть эту несустветную ты рада видеть, не придуривай. — Буркнул он.

— Пат, с меня завтрак, два серебряных сверху и идея для бизнеса, только отволоки мою тяжесть наверх. — Едва не подпрыгивая от нетерпения.

Как же, оказывается, я соскучилась по дому! Пат, кряхтя и ругаясь, взвалил на спину всю стопку, так и не развязавшуюся в процессе всех пертурбаций, и направился в гостиницу. Я козочкой поскакала перед ним, открывая двери и пугая всех встречных работников, уже привыкших к стремительной и вечно спешащей сосредоточенной мне.

К стене он прислонил стопку без особых сложностей, даже чувствовался навык, я бы сказала. Не спросясь уселся на мою, так и незаселенную кровать, и утер пот.

— Сначала объясни мне, что за безез. — Выдохнул он.

— Бизнес — это свое дело, приносящее доход. — Пояснила я, нетерпеливо косясь на стопку.

— Аааа. — Расплылся в улыбке Пат. — Тогда у меня такое уже есть.

— И много приносит, если не секрет? — Улыбнулась я, протягивая ему остаток оплаты и обещанные два серебряных.

— Ну вот два с полтиной серебра принесло. — Довольно спрятал он все за пазуху.

— А я говорю о несколько более заметном доходе. — Покровительственно кивнула я. — Но я тебе все расскажу только после того, как помоешься.

— Начинай со среднего. — Буркнул он чуть обиженно и вышел.

Я распустила веревку и послушно сняла два верхних сундучка, чтобы добраться до среднего по расположению и размером.

Внутри нашлось несколько исписанных свитков. Два я безошибочно опознала как исписанные Ладкой, еще один, вероятно, написал кто-то из мужчин в доме и на нем вполне отчетливо проступала кошачья лапа в оставленной кляксе. Свиток из самой плотной и дорогой бумаге, явно передала мне Тамьяра, и, наконец, еще три свитка, самых толстенных, были от Мьялы.

Подавив в себе желание все бросить, и вот как есть побежать к ним, я развернула свиток от Тамьяры.

«Литта! Я начала переживать за твое благополучие, дорогая! Я счастлива, что ты нашла способ связаться с нами. Этот способ, кстати, очень возмущался, когда Мьяла заставила его на неделю задержаться, чтобы мы все подготовили вести.

Я продолжаю твое дело, ради этого пришлось уговорить мужа купить мне небольшой домик, который я перестроила и теперь провожу там мастер-классы. Название, как ты и говорила, прижилось и теперь у всех на слуху — многие готовы и по десять золотых отдавать, лишь бы попасть ко мне.

Не знаю, кто продолжает делать косметику, но это кто-то отлично справляется — придумал много всего нового и усовершенствовал несколько популярных продуктов. Я сделала столько новых макияжей и сочетаний! Все придерживаясь твоих правил, честное слово!

Теперь само понятие красоты в нашем обществе диктую я и твои правила. Осталось еще небольшая группа тех, кто считает, что наше видение просто глупостью, но и они начали сдаваться.

Литта, я так тебе признательна! Возвращайся скорее, ведь столько всего нужно тебе рассказать!

С нетерпением жду тебя, Тамьяра».

Почерк у благородной был размашистый, писала она широко, не экономя бумагу. Если эта хитрая женщина считает, что я не заметила упущение на счет занятий со стихиями, то глубоко заблуждается. Раньше зимы, вероятно, я в город не вернусь, но уж зимой, когда коже потребуется максимум питания и увлажнения я оторвусь на ней и инициирую ее.

Ладка подробно писала, что она сделала нового, как дополнила старое, тщательно поясняла что и зачем делала. Рассказала, что с растениями, которые силой стихии я пыталась приживить — они изо всех сил росли и развивались. Особое внимание было уделено новым вкусам, которые смогла получить. И лишь в самом конце последнего свитка (которые были пронумерованы) она писала: «Возвращайся скорее, милая. Мы все очень ждем тебя».

Уже догадываясь, что новости о помощниках будут в письме от мужчин, я взялась за свиток Мьялы.

«Какого хрена тебя так долго не было?!», — размашисто начиналось письмо. «Я успела тебя похоронить и воскресить, дважды!

Курьера ты выбрала крайне, ну вот крайне, не сговорчивого, пришлось его почти насильно оставить у нас на неделю, пока мы все не сделаем. Вилко обещался тебе все написать про эту несчастную ковороду и странные дела про нее, так что я на это бумагу переводить не буду.