Юлия Риа: Проклятие демона

— Почему сейчас? Почему не раньше? Не позже?

— Раньше не было времени, — спокойно отозвался высший. — А тянуть дальше я не видел смысла. У любого достойного наследника есть грайсерский конь. Таково негласное правило, показатель доверия рода. Зная, что у дочери Рингвардаадов нет обязательного атрибута, никто и не стал бы рассматривать ее кандидатуру.

— На что? — Я повернулась к Маорелию и встретила его внимательный взгляд.

Туман беспокойства уплотнялся.

— На брачное соглашение, разумеется.

— Что? — изумленно выдохнула я.

— Тебе нужна защита, дорогая. Поддержка. И младший сын Лердена станет прекрасным выбором.

— О чем ты? Лерден Вирсейр, возможно, самый опасный для меня высший, а ты…

— Вот именно, Сати! — перебил меня Маорелий. — Но нам повезло. Торрел, его младший сын, магически слаб. Он никогда не смог бы претендовать на демониц вышестоящих родов. Даже восьмой и девятый дома с большой долей вероятности отвергли бы его предложение. Так что Лерден точно не упустит возможности породниться с нашей семьей. Этот брак обезопасит тебя от самого Лердена и от тех, кого он может на тебя натравить. Ведь Лерден до последнего будет лелеять надежду, что его внук возглавит род Рингвардаадов.

— Нет! — Я отступила на шаг, не сводя с Маорелия взгляда. — Ни за что!

Казалось, будто туман свернулся змеей и кольцами обвил мою грудь.

— Не глупи, Сатрея. Это упрочит твое положение, обезопасит на многие десятилетия.

— Нет! — упрямо повторила я. — Зачем вообще было принимать меня в род, если сразу после этого ты хочешь отправить меня в другой?

Маорелий нахмурился:

— Отправить? Нет же, Сати, наоборот. Наследники никогда не покидают своего рода. Напротив, их супруги вступают в свою новую семью. Торрел станет Рингвардаадом.

— Я не хочу!

Невидимая змея скручивалась все сильнее. В груди закололо.

— Сатрея! — прикрикнул Маорелий. — Ты наследница первой ветви, но я — глава. Ты не посмеешь меня ослушаться. Я пытаюсь тебя защитить, глупая!

— Кеорсен меня защитит!

Он смерил меня тяжелым взглядом:

— Не защитит, Сати.

— Неправда! Все это время он только и делал, что оберегал меня!

— Может быть, — согласился Маорелий. — Но сколько продлится его помощь? И что ты будешь делать, когда ему надоест играть с тобой? Мы не ровня первому роду, и забывать об этом глупо. Только брак гарантирует тебе пожизненную защиту со стороны супруга и его семьи. А Кеорсен, уж прости, дорогая, никогда на тебе не женится. Хотя бы потому, что давно обручен с Вериной Моргран.

Невидимая змея страха и отчаяния резко сжалась, смяла мои ребра и вспорола их осколками доверчивое сердце.

Я плохо помню, как вернулась в покои, как вообще нашла до них дорогу и что пыталась сказать мне Грамедея. Отослав ее, я заперла двери и опустилась прямо на пол. В душе царила пустота. Мыслей тоже не осталось. Казалось, будто вместо меня в комнате сидела лишь оболочка, не способная думать, чувствовать. Невидящим взглядом я скользила по ковру и моргала, пытаясь избавиться от режущей глаза сухости. Слез не было. Гнева, как ни странно, тоже. Только высасывающая душу апатия. Бесцветная и пустая.

Не знаю, сколько я так просидела. В себя пришла, когда комната погрузилась в полумрак. И то — от требовательного стука в дверь.

— Сатрея!

Непроизвольно мои руки взметнулись вверх, зарылись пальцами в волосы, зажали уши. Я не хочу слышать его голос. Только не его.

— Сатрея, открой немедленно! Иначе, клянусь Великим, я выломаю эту дверь!

Я не пошевелилась. Сжалась, подтягивая колени к груди, и уперлась в них лбом. Вздрогнула от раздавшегося стука и сильнее прижала ладони к ушам.

— Когда на город опускается метель… И застилает белой пеленой… — тихо запела, стараясь своим голосом заглушить тот единственный, который одновременно хотела услышать и не желала слышать больше никогда.

— Сатрея!

Новый удар.

— В миру Двенадцати, где рабство для людей…

— Проклятье! Сатрея!

Еще удар.

— Откроется проход, но в сердце дверь закрой…

В следующий миг разделяющая нас преграда взорвалась, не выдержав натиска демонской силы. А затем меня грубо схватили за плечи и рывком вздернули на ноги.

— Какого низшего, Сатрея?! — прорычал Кеорсен, впиваясь в меня алым взглядом.

— Отпусти. — Я слабо дернулась.

— О нет, мышка, — протянул он, приближая свое лицо к моему. — Ты моя, не забыла? И я буду делать с тобой, что захочу.

Вновь ощутив себя игрушкой, я вспыхнула вмиг. Ушедшие было эмоции и чувства разом вернулись, подожгли меня и придали сил.