Carbon - Ключ от магии, или Нимфа по вызову [СИ]

Так или иначе, мысли мои упорно шуршали в одном направлении — хочу быть независимой. Не знаю, как далеко это шуршание могло завести, но все решил случай.

Началось с того, что впервые за долгое-долгое время наш дом (я уже привыкла называть этот дом и своим) почтила своим присутствием дочь Маркетиоса — Нойра. Она же дорогая мамуля одного из оболтусов.

Нет, началось не с этого… А с того, как я чуть не проломила головой потолок, подскочив на кровати от дикого вопля. По утрам я и так не отличаюсь хорошим настроением, а уж разбуженная таким образом…

Тупо таращась в пустую стену прямо перед своим носом, я пыталась сообразить — это кошмар приснился или какой-то портач-убийца не довел свое дело до конца, и теперь придется собственноручно додушивать голосистую жертву.

Через минуту вопль повторился — еще более пронзительный и противный, а я засомневалась, стоит ли вмешиваться. Ну, в смысле — такая жертва сама кого хочешь затопчет, или оглушит. С таким-то голосиной.

Но любопытство оказалось сильнее опасений, и я, кое-как натянув брошенную вчера одежку, выбралась в коридор. Честно говоря, была мыслишка, что это вполне может быть какой-то побочный результат Маркетисовых опытов. Поскольку прецеденты были, и не самые приятные, я на всякий случай прихватила с лестничной клетки увесистый кувшинчик с тонким горлышком. Самое то, держать удобно.

Идя на шум я в конце концов выбралась во двор. Ух ты! Как здесь весело!

Здоровенная мускулистая тетка сладострастно тискала нашу заливающуюся слезами домомучительницу, Маркетиос со счастливо-обалделым лицом переминался с ноги на ногу рядом.

Прочие персонажи, как знакомые, так и не очень, составляли что-то вроде греческого хора — слаженно охали и ахали на заднем плане. Убедившись, что никто никого не убивает, я вышла во двор и остановилась рядом с Николасом. Он выглядел более-менее нормальным, в отличие от Фимки. Тот вообще, похоже, рехнулся — носился кругами по двору и верещал как подстреленный, временами налетая с объятиями и поцелуями на скульптурную композицию «Домомучительница, полураздавленная Неизвестной» и взвизгивая особенно громко.

— Это кто? — тихонечко поинтересовалась я.

— Фимкина мама, — так же негромко ответил Ник и только потом посмотрел на меня. — И моя тетя… Она приехала! — сказано было с такой счастливой моськой, что я поневоле позавидовала — меня бы так встречали. Понятно теперь, отчего у них у всех крыша поехала.

Отойдя чуть в сторонку, я с интересом стала наблюдать за действом. Про эту самую Нойру я слышала очень много всякого разного, и мне было до невозможности любопытно посмотреть на нее вживую. Особенно забавно выглядел Маркетиос, со счастливым лицом топчущийся рядом с дочерью, — тетя была на голову выше собственного отца.

Когда объятья и лобзания слегка поутихли, глава семейства сделал строгое лицо и официальным голосом поинтересовался насчет того, надолго ли бродягу принесло на этот раз.

И тут мне стало еще любопытнее — очень уж забавно смотрелось выражение лица виноватой маленькой девочки на физиономии женской ипостаси Шварценеггера. Нет, пожалуй, про Шварца это я слегка загнула, но все равно. Тетя была ого-го. Не особенно широкая, зато высоченная и жилистая.

— Пап, ну я на пару недель… может, чуть дольше… — тоненьким голосом поведала каланча и… шмыгнула носом!!! Совсем как Фимка!

Эх… на этом моя карьера незаметного наблюдателя закончилась, потому что мое громкое, хоть и сдавленное хихиканье не услышал бы только глухой.

Естественно, все тут же повернулись ко мне, а я… Очень хотелось произвести хорошее впечатление, честное слово. Только не получилось. Потому что вряд ли его производит красная от усилий сдержаться, заспанная дурочка, которая удержаться все равно не может и хихикает сквозь прижатые ко рту ладони.

Секунд двадцать все молча внимали, а потом тетя вдруг захохотала. Хороший у нее был смех, глубокий, бархатный такой. И заразительный — через секунду смеялись все, и я в том числе. Ржала как лошадь, хотя где-то в глубине души мелькала мыслишка, что смеются-то надо мной. А ну и пусть.

Все наконец отсмеялись. А здоровенная гостья направилась прямиком ко мне.

— Ну что… — она оценивающе прошлась по мне глазами от пяток до макушки. — Это и есть ваша главная новость? Худовата, конечно… и хлипковата, мясца бы побольше ребенку нарастить!

Я было собралась обидеться, лишняя «красота» до сих пор мое больное место, но в голосе Нойры было столько добродушия и ни капли насмешки, что я передумала. И в свою очередь оглядела собеседницу, для чего пришлось задрать голову.