Анна Алакозова - Исправить все. Мирриэль [СИ]

— Хорошо, я мигом. Только я дверь запру, вы уж простите, но с меня голову снимут, если я этого не сделаю

— Делай, как должно. И поторопись.

Дверь закрылась за солдатом. Эльф присел на край тюфяка. Девушка уже согрелась, зубы уже не стучали.

Совсем молоденькая, даже по людским годам, грязные растрепанные волосы чуть ниже плеча, видимо когда-то они были светлыми и были заплетены в эльфийские косички, теперь же они были перемазаны сажей.

В них когда-то были полевые цветы… Почему-то он видел именно такую картину, он не любил женщин своего племени, они были унижены и забиты, а те что принадлежали к высшим сословиям, слишком высокомерны и глупы, но почему-то ее он воспринимал совсем по-другому, он видел ее первый раз, но уже представлял ее среди цветов, плетущей венки, или в речке, играющей с волнами, или на охоте с луком, берущей на прицел тонконогую косулю. Что-то перевернулось у него в душе, звонко лопнула какая-то струна и возникло желание ее немедленно забрать из этих ужасных стен, унести на руках в свою палатку, растолкать гнома и собрав все теплые вещи укутать ее, спрятать, защитить, уберечь и потом сбежать с ней, спрятаться, как умеют только истинные эльфы, так чтобы никто и никогда их не нашел, так чтобы они навсегда остались лишь вдвоем. Он готов был стать ей мужем, братом, возлюбленным, отцом, кем угодно, только не отпускать ее от себя, никогда больше не отпускать, не терять ее из вида, всегда быть рядом. Он прислушался к ее дыханию, стук его сердца мешал, пришлось, сперва, успокоиться самому, прекратить мечтать. Настроение тут же пропало, девушка едва дышала.

Она стонала ели слышно что-то бормотала, он не мог разобрать ни слова. Откинув одеяло, он осмотрел ее магическим зрением, т. к. обычное зрение ничего ему не дало, и замер, увидев раны на ногах, плечах, вся одежда была изорвана в клочья, едва прикрывая хрупкое тело. Раны кровоточили, из многих кровь вырывалась с каждым ударом сердца. Но уже не текла, а застывала прямо на ранах, мгновенно запекаясь. Он хотел дотронуться до ее лба, но почувствовал магическое сопротивление и просто задержал руку над ее лбом. Ему пришлось резко отдергивать ладонь, его обожгло демоническим огнем.

— О, Боги, что с тобой случилось, дитя??? Тут простыми припарками не обойтись.

Он начал читать заклятие снимающее боль и помогающее, быстрее затягиваться ранам. Но стоило ему произнести первые слова, на ее груди блеснул голубой огонь, и его окатило волной боли.

Мотнув головой, он отодвинул остатки легкой туники, чтобы рассмотреть от чего исходит волшебное свечение. На ее груди лежал небольшой медальон, такие дарили по давнему обычаю прежние эльфы своим возлюбленным, когда уходят в опасные походы, простой эльфийский медальон символ чистой любви, но свет от него исходил необыкновенный.

— Не могу понять, что не так.

«Больно, очень больно. Не трогай, молю!»

Он ошарашено взглянул на девушку, она была без сознания.

— Это ты сказала?

«Молю, не трогай, я не могу сдерживать это долго. Очень больно»

— Я хочу помочь, мне надо остановить кровь, иначе ты умрешь, мне надо залечить твои раны, позволь мне помочь, я не причиню вреда тебе, клянусь, мои помыслы чисты, я хочу помочь.

Он ждал ответа, но не дождался. Голос в его голове больше не звучал.

— Я могу попробовать читать заклинание? Это древняя эльфийская магия, ты же эльф, тебе должно быстро стать легче, наша магия лучше действует на своих детей, чем на людей. Людские маги тебе не помогут уже, а травами и припарками… я боюсь, у тебя уже нет столько времени. Ты позволишь?

«Я буду сдерживать это сколько смогу, только не трогай меня, молю!»

Он начал читать заклинание, когда открылась дверь.

— Господин маг, я нашел в таверне всех, они все хотят присутствовать

— Только не мешайте.

В комнату вошли трое: высокая статная женщина с короткими темными волосами, ее он знал — Ищущая. Рядом с ней стояла хрупкая, словно цветок, рыжеволосая женщина с яркими зелеными глазами, он никогда ее прежде не видел, но видя почтение солдат без труда догадался, что это мастер-шпион Энель. А вот мужчину он видел часто среди солдат на тренировочных полях, он с удовольствием махал мечом, среди раненых, мужчина оказывал посильную помощь в уходе, и у солдатских костров, слушающим и рассказывающим байки, взглянув в глаза мужчине, он внутренне поежился, Видящий. Страх перед ними маги впитывают вместе с магической силой: надзиратели, каратели, убийцы, умеющие использовать способности магов против них самих или наравне с ними. Инариэль пытался вспомнить, что ему известно об этом ордене: Видящие как кровопийцы, не обладают магией, но могут пользоваться чужим даром, к тому же они видят все, ложь, страх, обман, все, что пытаются скрыть от чужих глаз. Мужчина смотрел прямо ему в глаза. Инариэль никогда прежде не сталкивался с Видящими, но теперь, он физически почувствовал, как его дар, перестал быть только его, теперь Видящий мог использовать его, пусть и без такого умения, как сам маг, но его грубого вмешательства вполне хватит, чтобы убить кого-нибудь, даже если сам маг и не будет этого желать.