Анна Алакозова - Исправить все. Адель [СИ]

«Ты все так же наивна, Элирия! Есть вещи, которые нельзя исправить!»

Исправить можно все! Нельзя исправить только твою самоуверенность, старик! Если никто не делал этого прежде, не значит, что сделать это невозможно!

Итак, Элирия тяжелыми шагами мерила зал воздушного замка, даже не глядя на учителя, который не спускал с нее глаз.

— Ты создал нас бесчувственными истуканами пытаясь обезопасить нас, спасти от возможных болезненных ощущений. Но как может истукан править теми, кто имеет чувства и эмоции? Это ошибка. Чтобы мы были действительно хорошими богами, мы должны все познать на своем опыте, мы должны все понимать, мы должны сопереживать, мы должны все испытать, мы должны быть… смертными. Чтобы обрести истинное понимание мы должны прожить тысячи жизней. Только так мы станем истинными богами, только так мы сможем стать равными тебе, Всемогущий.

Старец подошел к ней и обнял за плечи, а потом поцеловал в лоб, и она опять все забыла.

В который раз он стирал ей память, он уже не помнил. Он думал, что, возродив ее он сможет воспитать ее такой, какой ему хотелось ее видеть. Он так надеялся, что, вырвав ее душу из колеса перерождений и поместив ее в одну из своих учениц, он рано или поздно сможет обрести то счастье, которого она его лишила, выбрав смертное существование, выбрав смертного. Но вот уже в который раз, ее мятежный дух пробуждался, вынуждая его начинать все с начала. Хорошо, придется попробовать еще раз. В запасе бесконечность, рано или поздно все случится именно так, как задумал он. Он же Всемогущий.

Это все обман! Все ложь! С самого начала! Я не Элирия! То есть я — это она. Но она тоже всего лишь перевоплощение! И она это понимала! Не знала, не могла знать, но понимала. Вот почему она искала Орлена. Калисто. Ее появление не случайно, такое уже было. Любовная история, начало, которой помнит только сам Всемогущий! Я начинаю беззвучно смеяться. Все обман. Орлен не мог устоять перед Калисто, это была их судьба. Их троих. Нет, четверых. Вот только даже Всемогущий не может противиться судьбе. Измена Орлена с Калисто — была предрешена. Но после этого Элирия, должна была его простить. И они должны были быть вместе. Элирия и Орлен. Это все уже было. Многие тысячи раз. А значит… Больно защемило сердце. Кален… это его судьба. Он предаст, он изменит, опять… как и тысячи раз до этого. Он тоже не сможет устоять. И мне придется это пережить. Опять! Пережить и простить, ведь потом он все равно выберет меня. Но от этого не легче.

«Вспомнила? Все?»

Вкрадчиво произнес голос в моей голове.

«Так может пора прервать этот порочный круг? Не стоит тебе опять это переживать».

Нет! Нет! Я не верю. Все обман! Я чего-то не понимаю. Не могу вспомнить что-то важное! Все было не так! Я бы не простила измены! Это не для меня. Мне нужно время. Я что-то упускаю.

«Элирия!»

Нет, это не мое имя! Это не моя судьба! Этого не может быть. Кален…

«Мне надоело твое упрямство! Блуждай здесь в бесконечности, пока не одумаешься! Пока не станет слишком поздно.»

Голос исчез. Теперь я понимала, что больше его не услышу. Это было даже к лучшему. Я должна вспомнить. Вспомнить что-то важное. И вернуться. Чтобы все исправить. Карлин порту дан.

Горы вздрогнули. Содрогнулась земля. Спешащие за командором воины едва устояли на ногах, когда раздались один за другим два гулких взрыва. Там, снаружи. В том месте из которого они успели бежать. Командор замер. Его лицо уже не скрывал шлем, но даже лучшие мастера ничего не смогли бs рассмотреть на его лице. Третий взрыв не заставил себя долго ждать. Услышав его, Кален уперся кулаком в ближайшую скалу и замер. Он ждал. Ждал четвертого взрыва. Ведь если его не последует, это будет означать, что они не справились, а они могут не справиться только в том случае если умрут. На каменном лице ничего не отражалось, но в голове он тихо вел отсчет мгновений от последнего взрыва. Прошло несколько долгих минут. Четвертого взрыва все не было. Командор в отчаяние ударил кулаком по своду, выбив несколько камней. Все закончилось. Они не смогли. Они погибли, прикрывая их бегство. Он закрыл глаза и начал молиться. Ему больше ничего не оставалось. Он не мог ее подвести, он должен закончить свое дело, должен вывести людей, хотя сердце рвалось туда, и душа готова была покинуть тело, чтобы мчаться и искать ее, презрев расстояния, времена. Вопреки смерти. Без нее все не имело смысла. Но он должен исполнить свой долг. Его губы беззвучно шевелились, сжимались кулаки и разрывалось сердце. Он уже решился, что едва он выведет людей, повернет в обратный путь, он вернется, чтобы найти их тела, отдать им последние почести и умереть на погребальном костре, держа ее в своих объятиях. Губы его все еще шевелились, когда нависшую в пещере тишину разорвал последний взрыв. Не отдавая себе отчета, он с облегчением улыбнулся, закрывая глаза и благодарил Создателя за очередное чудо. Их просто задержали. Они живы. Теперь можно спокойно продолжать путь. Он скомандовал выдвижение, и солдаты поспешили последовать за уверенно шагающим командиром. Никто даже и подумать не мог, что всего несколько минут назад этот уверенный мужчина готов был расстаться с жизнью, не услышав четвертого взрыва. Кален уверенно шагал вперед, отгоняя от себя дурманящий аромат сладкой клубники, когда где-то глубоко внутри его сознания тревожно звякнул мелодичный колокольчик, словно разорвалась струна на лютне. Он не остановился, лишь попытался усилить ощущение, докопаться до сути произошедшего. Продолжая уверенно шагать во главе отряда, он вдруг ощутил, как затхлый запах древних пещер сменился свежим воздухом лесной опушке . Глянув вниз он увидел раскинутый во все стороны вековой лес. Он стремительно летел к опушке, он должен был спешить. Зоркий глаз сокола легко различил вдали яркую рамку разлома, но она была не золотистого цвета, от нее не веяло смертью. Яркая голубая рамка быстро оформилась на поляне и из нее вывалился на зелень травы Гранд. Одна его рука весела плетью, куртка была пропитана кровью, вся одежда была перепачкана. Оба меча были в заплечных ножнах и тащил он здоровой рукой огромный топор, рукоять, которого, если упереть его в землю почти доставала ему до груди. Кален похолодел. Гранд должен был сопровождать Мирру, но он один. И тогда из голубого разлома вышел огромный орк. Едва он поставил обе ноги на траву, рамка разлома померкла и исчезла, словно и не было никогда. Орк громко зарычал, и аккуратно положил на мягкую траву свою ношу. Издав пронзительный крик, сокол сложил крылья и стрелой бросился вниз. Он уже знал, что увидит. Что случилось? Почему Мирра в руках орка? Почему Гранд тащит его топор? Их захватили в плен? Он падал, намереваясь выклевать глаза недругу, но, когда опустился ниже и смог рассмотреть все подробнее, взмахнул крыльями и решил сделать еще пару кругов над странной поляной. Он видел, как Гранд, вместе с орком, переругиваясь в голос, принялись оказывать ей первую помощь, останавливать кровь, которая выливалась из ее ран на плече, на бедре. Кален понимал, что она не контролируют себя и каждое прикосновение дается им огромными усилиями, но они продолжали, лишь ругаясь, но не останавливались. Остановив кровь из тяжелых ран, человек и орк, принялись осматривать более мелкие. И тот, и другой были ранены, но позабыв о себе спешили помочь ей. Перевязав ее, они занялись друг другом. Орк и человек. И бесчувственная эльфийка. Сокол взмыл в небеса. Ей не угрожал этот орк, как бы странно это не звучало, она была среди друзей, они позаботятся о ней. Видение померкло, Кален опять был в пещерах и вместо слепящего солнца над головой, скупо давали свет несколько чадящих факелов.