Анна Алакозова - Исправить все. Марта [СИ]

— Лири, я… — он взял ее за локоть и сжал пальцы, так что у нее на руке появились его отпечатки. — Я оставлю его своим наместником. Ты спасешь его. Ты же знаешь, что иначе, вы оба умрете, навсегда, Лири. Спаси его. Будь со мной! Давай проживем смертную жизнь вместе, а потом ты сможешь вернуться к нему.

Она с силой ударила его в сгиб локтя и освободила руку.

— Ты не понимаешь? Ты такой же как Кали… Уже не имеет значения умрем мы или нет… Мы уже нашли друг друга, и теперь, сколько бы оборотов не сделало колесо жизни, мы найдем друг друга и снова будем вместе. У тебя нет ни возлюбленной, ни приемника, у тебя нет ничего, Бран! Ты не можешь мне предложить что-то, потому что у тебя ничего нет из того, что мне нужно! Ты проиграл! Равновесие бесценно. Даже ты, Всемогущий, не можешь спорить с ним.

— Но я ведь убью вас, обоих… — он терял уверенность на глазах, и вместе с уверенностью, его тело покидали силы, он вновь превращался в дряхлого старца.

— Ты думаешь меня этим напугать? Я умирала сотни, тысячи раз, и я помню каждый раз. Для меня смерть станет желанным облегчением, когда я вернусь в колесо жизни, моя память наконец-то будет очищена и я смогу не думать о всех своих рождениях, смертях, взлетах и падениях. Я стану истинно свободной! Смерть освободит меня и его! Ты думал я буду молить о прощении, ради твоего благородного дара бессмертия? Подавись! Мне это не нужно! А теперь, давай продолжим этот бессмысленный фарс!

Она подошла к Орлену и прикоснулась губами к его щеке.

— Скоро все окончится, любимый. Мы будем свободны!

Старец занял свое место на подушках и позволил времени течь. Он понял, что снова проиграл. Ничего не вышло. Лири — не та, кого он хотел вернуть. Она другая, их нужно отпустить. Он склонил голову, позволяя горечи наполнить его душу.

— Калисто, — вновь, заговорил он. — Ты не только приняла облик смертного, ты не только стала второй бессмертной в том мире, кроме всего прочего, ты лишила Элирию бессмертия, на некоторое время сделав ее простой смертной. Такого не бывало прежде, и я надеюсь, после сегодняшнего суда, никогда больше и не будет.

— Учитель, это все из любви к Орлену. Я лишь хотела, чтобы он полюбил меня.

— Возможно. Но это не оправдывает тебя. Ты была создана бессмертной и всемогущей, для того чтобы править мирами, а не жить в них и убивать себе подобных. Я признаю тебя виновной. Ты знаешь, что достойна наказания, я дам тебе возможность выбрать самой кару для себя. Но, выбирая, ты должна знать, что ты, как личность должна быть уничтожена.

Красавица Кали упала на колени и разрыдалась. Она заламывала руки и преклонялась на нижней ступени пьедестала с подушками.

— О, Всемогущий! Молю, оставь мне это тело. Сотри мою память, дай мне возродиться в твоем величественном сиянии, но только в этом теле… Молю…

— Тебя не волнует, что я сделаю с твоей душой? Тебя волнует лишь твое тело?

— О, Всемогущий, душа — это такая малость, я смогу прожить и вовсе без нее, а вот прекрасное тело — это большая редкость. Посмотри же, я прекраснее любой в этом зале, мне нет равных, я — само совершенство…

Она могла бы еще долго продолжать, но ее остановил злой оклик учителя.

— Мне жаль, Кали, что даже спустя столько лет, ты не поняла, что ты и так живешь без души, мне нечего у тебя отнять, кроме одного, — он задумчиво пригладил белоснежную бороду. — Будь, по-твоему. Я лишаю тебя искры жизни, но оставляю тебе твою красоту. С этих пор — ты станешь недосягаемым идеалом красоты и женственности, ты никогда не умрешь, но никогда не будешь жить. Тебе будут поклоняться во всех мирах, но… В наказание за свои поступки ты никогда этого не узнаешь и не почувствуешь ничего, кроме той ненависти, которая переполняет тебя. Тобой будут восторгаться, а ты будешь лишь ненавидеть. Я приговариваю тебя к вечности в камне.

Калисто не успела даже осознать, на что она обрекает себя. Всемогущий не повел даже и бровью, а перед ним уже стояло каменное изваяние прекраснейшей женщины со злыми бесчувственными пустыми глазами. Ее губы так и застыли в презрительной усмешке, она считала себя победительницей, не заметив в своем триумфе, поражения.

— Что же касается вас, — он печально посмотрел на крепко держащихся за руки влюбленных. — Вы умрете. Умрут ваши тела. Я лишаю вас бессмертия, лишаю сил и памяти, я возвращаю чистые души в колесо жизни. Вы не достойны вечности. Да будет это наукой всем и каждому!

Он поднял руку и замер на мгновение, наблюдая как слились в поцелуе их губы, он видел слезы на ее щеках, видел, как Орлен вытирает их, шепча ей на ухо.