Андрей Буторин - Мать-одиночка

— Наш отец умер.

— Да нет же, он тоже здесь! В Триадоне! — поспешила заверить ласка. Тата стрелой промчалась по руке Саши, чтобы прыгнуть в руки Ване. По ее мнению, он сильнее всего волновался, и его требовалось успокоить.

— А мама? — сглотнув, уточнил Саша.

— Тоже здесь, — фыркнул енот, который не спешил перевоплощаться. — Даже могу отвести к ней.

— Веди! — хором воскликнули мальчишки. — Немедленно!

*

Зоя

Я думала: вот мы приедем, выйдем из осточертевшего дилижанса — а там и она, Точка Мира. Ага, щаз-зз! Размечталась… Там нас ждала другая карета. Или что там — повозка, пролетка? — не знаю, как это называется. На четырех колесах, с двумя деревянными скамейками и откидным верхом. Не кабриолет, если вы вдруг подумали; здесь были лишь две лошадиные силы — симпатичные, правда, серые в яблоках, с длинными гривами и печальными карими глазами. Извозчик при виде Лорсета залебезил, начал кланяться, пресмыкаться — фу, даже противно!.. С другой стороны, откуда я знаю, что у них за порядки. Этот — простой кучер, а тот — целый граф. К тому же крутой вымаг. Пролетка-то не сама тут нарисовалась, кто-то заранее заказал. А кто организовал поездку? Как выяснилось, маршал Виттор. Тоже шишка — та еще! Залебезишь тут. Ладно, проехали. Поехали, в смысле.

И ехали мы довольно долго. С учетом дороги совсем иного качества, чем та, по которой двигался обоз, а также жестких неудобных скамеек, мне эти час-полтора показались длиннее, чем целый день в дилижансе. Но у всего, к счастью, имеется финиш. Наступил он и для этой поездки.

Но и здесь мы оказались еще не на месте! Я, конечно, могла бы и сама докумекать; мне же говорили, что Точка Мира находится на пересечении границ трех государств. То есть, это не просто приграничная зона — это караул какая жесть! Уж мне-то, как жене военного, стоило об этом знать. На глаза вдруг выступили слезы. Не жена ведь давно, а… Блин, никак не могу привыкнуть к этому жуткому слову «вдова»!.. Ну и не буду привыкать, кому какая разница, как я себя называю. Я шмыгнула носом и вернула мысли на деловой лад. О чем там я?.. Ах, да — приграничная зона. Разумеется, тут было полно погранцов. И разумеется, дальше нашу повозку не пустили, а у самого графа Лорсета статный усатый офицер с саблей на боку потребовал документы. Допуск оказался в полном порядке (еще бы, не подсунул же маршал туфту!), и мы проследовали дальше пешком. Причем шагах в пяти за нами топали два дюжих молодца — «одинаковых с лица». Глаза их так и бегали туда-сюда, туда-сюда, разве что не вращались. Ну да, как в той песне: «И в каждом пропеллере дышит спокойствие наших границ». Молодцы ребята, службу знают. И то — вдруг мы эту Точку Мира сопрем…

Нет, спереть нам ее не удалось бы, даже если бы мы очень этого захотели и находились там одни. Потому что эта точка была торчащим из земли камнем. Но не просто камнем, а… Нет, наверное, стоит подробнее описать все это место.

В общем, да, сюда сходились границы трех государств: Чареона, Реалона и Стороны. Причем сходились не образно, а очень даже зримо: пограничные полосы здесь были выложены светлой каменной крошкой. И все же они не пересекались в одной точке, как я ожидала, а заканчивались на такой же светлой линии, образующей окружность диаметром метров в десять. Получалось, что область внутри этого круга не принадлежала ни одному из трех государств, и сама была как бы отдельной малюсенькой страной. Либо наоборот — принадлежала всем трем странам сразу. Как бы то ни было, наши провожатые за линию окружности переступать не стали — замерли в ожидании. Я глянула на Энимора, тот молча кивнул, и мы шагнули к центру круга, где и торчал каменный Пуп Земли. В смысле, Точка Мира.

Так вот, это был не просто камень. Не знаю уж, мастера-каменщики тут когда-то усердно поработали, или потрудились искусники-маги, только эта самая Точка Мира получилась очень шикарной. Я бы даже сказала: торжественной. Для начала, камень имел розоватый оттенок — он словно светился изнутри. А еще он был такой… основательно-значимый, что ли… Он выпирал из-под земли будто метровый гриб на толстой ножке. Но вот знаете, у меня создалось такое впечатление, что он был не отдельно торчащим камнем, а являлся продолжением чего-то гораздо большего, глобального, чуть ли не самого ядра этой планеты. В тот момент я была даже уверена, что так оно и есть. Оттого камень внушал такое уважение и трепет, что у меня невольно перехватило дыхание. У Энимора, по-моему, тоже. Он даже побледнел, а на его лбу выступили капли пота.