Анастасия Зарецкая - Неприятно познакомиться, ведьма [CИ]

Яр положил руку мне на предплечье. Я кратко взглянула на него, и Ярослав чуть кивнул. Я кивнула в ответ. Наши ладони переплелись — правая моя и его, левая, — и с них одновременно сорвались сгустки энергии, ажурные, словно паутинки. Частичка моей души — ещё одна, — и частичка энергии этого леса. Они направились в нечисть, и, за секунду до, я заметила в ее глазах понимание.

«Все хорошо теперь. Он меня простил». Но я не княжна, что отвергла любовь телеграфиста. Я — создатель, который отказался от собственного деяния. Обычно такие деяния — отверженные — потом разрушают весь мир.

Мы не дали этого сделать.

Нечисть скрылась за пестрой дымкой, и через секунду лоскутное одеяло рассеялось. На месте, где сидела нечисть, никого не было. Зато вверх понеслись искры, яркие, стремительные, пронзительные, и взорвались там, наверху, так ярко, что на миг озарили светом все пространство рядом с нами.

Так просто.

Как все просто!

Я хотела плакать.

Сама не знаю, почему. Или знаю, но не могу сформулировать. Или могу, но боюсь признаться в этом самой себе.

Может, такая слабость и доступна достойному человеку, но черной ведьме — никогда.

Поэтому я быстро поморгала и, не удержавшись, все-таки шмыгнула носом.

Ладонь Яра оказалась как никогда кстати. Потому что она удерживала мою от того, чтобы потереть глаза и сделать их красными! А не по каким-либо иным причинам.

Через деревья просвечивало царственно выплывающее солнце.

Не знаю, что там с Яриком, но мне думать ни о чем не хотелось. Мы ещё пару минут постояли, так, как статуя, олицетворяющая верных возлюбленных, а потом все же медленно сдвинулись с места, как-то непроизвольно расцепив руки.

Когда мы вышли из леса. Яр уточнил:

— С тобой все хорошо?

— Плохо, — призналась я. — Потому что, когда понимаешь, что есть люди, которые намного более везучие, чем ты, это всегда плохо.

— Просто в предыдущие разы на тебе не было кошачьего глаза, — заметил Яр.

— Ой, а ты откуда знаешь? — сощурилась я.

— Может, я тоже умею маячки прикреплять к душам, — заметил маг. Я вытащила листок, который он вручал мне не так давно, и сжала его в руках, пытаясь ощутить магию. — Нет, это не он, — огорчил Яр. — Да и вообще-то я пока такому не обучился. Но вот спросить насчет маячка, который ты прикрепила ко мне, хотелось бы.

— Какая злопамятность… Да и, знаешь ли, ты такому не обучишься никогда.

Тему для разговора, честно признаться, мы выбрали донельзя дурацкую, но уж лучше так, чем обсуждать мои деяния. Нынешние и предыдущие. А сколько их впереди!..

Впрочем, спрятанных внутри слез хватит на все.

— Яна?

— Ладно, — я вздохнула. Замерла, развела руки в сторону и произнесла: — Пожалуйста.

— Это ещё что за ритуал странный? — Яр нахмурился.

— Обними меня, — пояснила я.

— Да легко, — отозвался он, подойдя на шаг ко мне и осторожно обвив руки возле моей талии. Я же обхватила его за шею. Яр добавил уже тише: — Но, Яна, для того чтобы обняться со мной, необязательно применять шантаж.

— Это не шантаж.

Я ещё пару минут обнимала его просто так, бесцельно, чувствуя, что мне слишком нужно это тепло, что сейчас оно чуть ближе, чем тепло солнца, что солнце — одно на всех, а Яр… Потом я все же принялась за дело. Задействовала возмущенную такими частыми потребностями душу, потянулась к Яриковой, а потом — будто щелчок замка, и маленькая зацепка, что связывала наши души, отвалилась. Рыбка сорвалась с крючка. И моя душа вернулась на место. Вся, целиком, полностью — конечно, не учитывая того, что я отдала безвозвратно. Но спустя время мы миримся с потерями.

Только вот ощущение пустоты никуда не уходит.

Я выпустила Ярика из объятий — нехотя, честно сказать! — и отшагнула назад.

— Все.

— Таки все?

— Да. Теперь я тебя не чувствую. Можешь продолжать анонимную жизнь и колдовать, сколько пожелается. А то мало ли. Вдруг я тебя так стесня…

Договорить я не успела. По поляне пролетел громогласный вопль:

— Молоде-о-о-ожь!!!

Я подпрыгнула. Яр нет, но, кажется, был близок к этому. Мы одновременно обернулись и заметили добротную женщину, что мчалась на нас со скоростью медведя.

Я пригляделась и поняла, что это баба Феня — местная молочница, добрая, но очень любящая сплетни. Кажется, сейчас она охотилась за очередной.

Делать было нечего, поэтому пришлось идти на встречу. Через минуту мы, недоумевающие, приблизились к задыхающейся бабе Фене.

— Доброе утро, баба Феня, — отозвалась я.