Марина Суржевская - Бонусный рассказ по книге «Я тебя рисую» [СИ]

— Ледяные драконы питаются снежным цветком, растущим на вершине гор, сказал Уэльм. Они не едят людей. Но что нам теперь с ней делать? Мы не сможем прикасаться к ней, как видите, перии так же обращаются в лед, как и обычные люди.

— Но ее нельзя оставлять одну! — Лория закусила губу. Ледяной дракон мотнула головой, снова подняв снежную бурю, и неожиданно ее тело начало изменяться, сжиматься, уменьшаться. Пока на каменном обледеневшем полу не осталась лишь маленькая девочка. Ей было не больше трех лет, малышка кривила губки, в больших лиловых глазах стояли слезы. Ее голубые волосы оказались спутанными и взъерошенными, сбоку торчала косичка, кажется, Лория пыталась сделать прическу новой подружке.

— Ну вот, вы ее снова испугали! — расстроилась моя принцесса.

— Какая кроха. Может, заберем ее с собой? — я опять схватила Линтара за руку.

— Я не против, но в Ранххаре слишком тепло для ледяного дракона, и у нас не растут снежные цветы.

— Они растут в Оэр, — твердо сказал Арвиэль. — А еще первородные холоднее людей, иногда это мешает, — он посмотрел на меня и отвернулся. Но нам не страшна магия ледяных драконов. Я возьму девочку с собой и выращу принцессой.

Мы переглянулись, не зная, что ответить на это. Но первородный на нас не смотрел, он присел на корточки около крошки.

— Пойдешь со мной, Льдинка?

Лиловые глаза уставились на Арвиэля с интересом. Девочка, казалось, раздумывала. А потом протянула ладошку и дернула амулет власти, что висел на груди владыки. Арвиэль хмыкнул.

— Неплохой выбор.

И поднял девочку на руки, укрывая своим плащом.

— Ты можешь навещать Льдинку, принцесса Лория, — сказал первородный моей дочери. И ты настоящий, истинный дракон. Твои родители должны очень гордиться тобой.

Мы с Линтаром переглянулись, и мой муж улыбнулся.

Так и есть.

И все же путешествие в страну льда и сияния запомнилось не только пропажей Лории и ее удивительной подружкой. Арвиэль уехал почти сразу, и простились мы не тепло, но уже без прежней ненависти. Возможно, когда-нибудь..

Я усмехнулся. Ну уж нет. Меня всегда будет бесить этот напыщенный хлыщ.

Тайну ледяного дракона было решено сохранить, девочке предстоит вырасти в королевстве Оэр, и почему-то я был уверен, что первородный позаботится о ней. Детей, замороженных Льдинкой, я отнесу Ориану Алу, надеюсь, его живой огонь способен растопить сковавший их лед.

Моя дикарка казалась одновременно радостной и задумчивой, все дорогу до дворца она не выпускала из рук Лорию. Когда мы приехали, дочь уже спала, и я забрал ее у Евы, чтобы отнести в кровать.

— Не будем ее будить, она тоже переволновалась, — шепнул я, укладывая свою принцессу. Нянюшки улыбались с таким счастьем и поглядывали по сторонам так грозно, что можно было быть уверенным — теперь они не спустят с проказницы глаз. Впрочем, вряд ли это помешает Лории влезть в очередные неприятности.

В своих покоях я растянулся на кровати, пока Ева плескалась в купальне, размышляя, не присоединиться ли. Хотелось. Очень. Но Ева устала, это был трудный день...

Дверь хлопнула, а я изумленно осмотрел явившуюся королеву Ранххара. С рыжих волос текла вода, на лице решимость и голод, от которого я мигом загорелся. И еще на Еве не было ни клочка ткани. Она толкнула меня в грудь и уселась сверху.

— Значит, самый великий правитель, а еще дракон? Так? — насмешливо протянула она.

Я закинул руки за голову.

— Говорят, дети многое понимают гораздо лучших взрослых, — небрежно бросил я, пытаясь не смотреть на мою дикарку. Правда, меня уже выдавало шипение. Капли с ее волос падали мне на грудь и испарялись. Ева всегда действовала на меня так, и чем сильнее я желал скрыть свое влечение к ней, тем более явным оно становилось.

Но прежде чем я наброшусь на нее, стоит прояснить еще кое что.

— Объясни мне, какого демона этот замороженный первородный держал тебя за руку, когда я прилетел?

Ева смущенно нахмурилась и поерзала на моем животе. Я изогнул бровь, показывая, что наперечет знаю все ее уловки. По крайней мере, мне хотелось бы так думать.

— Э-э, пытался меня успокоить? — неуверенно произнесла она.

Я рывком перевернулся, прижал Еву к кровати, придавил своим весом.

— Это я понял. Я не понял, почему он к тебе прикасался?

Ева пискнула, пытаясь вырваться. Потом закусила губу. Потом снова поерзала. Я лишь сжал зубы, глядя ей в лицо. Легонько встряхнул ее.

— Отвечай, дорогая.

— Я не помню, — виновато сказала дикарка, широко распахнув свои невозможные зеленые глаза. — Мне было очень плохо, я боялась, а ты не прилетал…