Александр Нетылев - Осколки старого мира [СИ]

Килиан ушел. Следовало, наверное, вернуться в тронный зал и присоединиться к продолжению праздника, но ему не хотелось этого. Хотелось побыть одному. Люди раздражают. Они громкие, они надоедливые, они в большинстве своем тупые. Где один человек, вскоре находится ещё несколько. И все это роится и копошится, как кучка насекомых. Отвратительно.

Да. Дело в отвращении. А вовсе не в том, что гордый чародей не хотел, чтобы кто-то видел его слезы.

Килиан шел, не разбирая дороги и чувствуя разливающуюся горечь поражения. Его идеи оказались всего лишь наивным бредом глупого мальчишки. Эта цель, которую он преследовал, не была нужна никому, включая его самого.

О, нет, он не жалел о том, что некогда хитростью и волшебством обеспечил себе место в рядах спасательного отряда. Он узнал немало интересного и потенциально полезного, а также, что ещё приятнее, познакомился с Ланой. Да и спасая шкуру единокровного брата, он испытывал некое извращённое удовольствие.

А главное, оставалась ещё одна цель. Более важная, чем все остальные. И эта цель уж точно не окажется всего лишь иллюзией.

Не должна оказаться. Не имеет права.

Мельком подумав, что герцогской наградой можно было бы распорядиться не настолько тупо, Килиан остановился и огляделся, пытаясь понять, куда его занесло и как пройти в библиотеку. Нужно было поработать с дозакатными картами. С той картой, что была у него, Координаты Гмундн не соотносились: цифр в них больше, чем в координатах на той карте. Учёный хотел сравнить данные с теми картами, что найдутся в столичной библиотеке.

Он уже сделал шаг, когда услышал сдавленный всхлип.

Лана сама не знала, на что надеялась. Что "принц" проникнулся глубоким и искренним чувством к спасшей его "ведьме"? Что сейчас возьмёт и признается в любви? Смешно же. Смешно и вдобавок - жалко и нелепо.

И все же, зачем-то она постаралась пересечься с Амброусом на балу в их честь. Зачем? Она и сама не знала. Просто чувствовала, что так надо.

- А, эжени, - чуть поклонился маркиз, - Рад видеть вас.

Он приложился губами к ее запястью, и Иоланта мигом почувствовала желание убраться отсюда подальше. Она поняла, что с самого начала идея пообщаться с Амброусом на балу была крайне неудачной.

Потому что в этом приветствии и в этом поцелуе было столько фальши, столько лжи, столько притворства, что казалось, она ими сейчас отравится.

О, нет, маркиз не испытывал к ней враждебности или неприязни, ничего такого. Но и чего-либо теплого не было тоже. Безразличие и холодная, "дежурная" вежливость, - вот и все, что "ловила" Иоланта от мужчины, которого полюбила.

- Маркиз, - нашла в себе силы улыбнуться она, - Мы с вами не общались с того самого момента, как корабль пристал к берегу.

- Действительно, - подтвердил он, - Приношу свои искренние извинения. Это было совершенно непростительно с моей стороны. Вы понимаете, государственные дела.

- Понимаю, - кивнула Лана, хотя и Тэрл, и Килиан, нагруженные не меньше, всё-таки находили на нее хоть немного времени.

"А если я скажу ему, что люблю его, он останется так же холоден?" - пронеслась мысль в голове. Лана решила, что попытка не пытка...

Но промолчала. Не хватило решимости сказать.

- Вы сегодня необычно молчаливы, - заметил маркиз.

- Это хорошо или плохо? - спросила она, подумав, что витая мыслями где-то далеко, наверное, производит впечатление блаженной.

- Это необычно, - ответил он, - Как правило, вы говорите гораздо больше.

Что ж, тут он был прав. Говорила она всегда много. Часто ее упрекали за это. Говорили, что она "грузит" собеседника. А кое-кто даже сравнивал ее речь со словесным поносом.

- Кстати, позвольте восхититься вашим певческим талантом, - продолжал маркиз, - Вы никогда не думали о том, чтобы попробовать себя на сцене?

О, она об этом думала. Порой она об этом даже мечтала. Как и, возможно, любая женщина, она наслаждалась мыслями о признании и всеобщем обожании. Но в то же время это ее и ужасало. Страшно было представить себя в центре внимания десятков людей, жадно ловящих любой промах, любое несовершенство... Бр-р-р, в общем.

- Меня всегда устраивал путь эжени, - дипломатично сказала чародейка.

Против ее желания, интонация вышла чуть резковатой.

- Я не хотел вас обидеть, - повинился Амброус.

- Вы не обидели.

Вот теперь Лана почувствовала фальшь уже от себя. Как глупо. Разве он виноват в том, что ему всё равно? Разумом она понимала, что нет. Но сердцем все равно чувствовала себя обиженной. Обесцененной. Втоптанной в грязь.