allura2 - Тайная комната [СИ]

— Кого вы имели в виду?

— Мистера Финч-Флетчли. Ну и Ник тоже мог разглядеть напавшего.

Зал радостно зашумел. Гарри не удержался и бросил взгляд на слизеринцев: Драко Малфой не спешил присоединиться к общему ликованию. А вот у Рона лицо первый раз за много дней озарилось улыбкой.

— Может, нам и не придётся расспрашивать Миртл! — сказал он Гарри. — У Гермионы наверняка есть ответы на все вопросы. Ох, что с ней будет! Экзамены через три дня, а она не готовилась! Я бы на их месте не стал её оживлять, подождал, пока экзамены кончатся!

— Спасибо, друг…

Подошла Джинни и села рядом с Роном. Вид у неё был растерянный, даже нервный. Гарри обратил внимание, что она с такой силой стиснула руки, что пальцы у неё побелели.

— Что с тобой? — спросил Рон, накладывая себе ещё овсянки.

В ответ Джинни лишь с тоскливым страхом оглядела их стол. Выражение её лица кого-то напомнило Гарри, но он никак не мог вспомнить, кого.

— Выкладывай, что у тебя, — произнёс Рон с набитым ртом.

Гарри вдруг сообразил, на кого походит сейчас Джинни. Сидя в кресле, она слегка раскачивалась — точь-в-точь Добби, раздираемый сомнениями, сказать или не сказать известный ему одному секрет.

— Что с вами случилось, мисс Уизли?

— Мне надо с вами поговорить, — прошептала она смущённо, избегая смотреть на Гарри.

— Ну, так говори, — подбодрил её Гарри. Но Джинни как будто не могла найти нужных слов.

— Мы слушаем! — Рон начинал терять терпение.

— Рональд!

Джинни открыла рот, но не произнесла ни звука. Гарри наклонился к ней и, понизив голос, чтобы слышали только она с Роном, сказал:

— Ты про Тайную комнату? Что-нибудь видела? Кто-то странно себя ведёт?

Джинни глубоко вздохнула, и в этот миг к ним подошёл усталый, осунувшийся Перси Уизли.

— Ты уже поела, Джинни? Тогда я сяду на твоё место. Умираю от голода. Я только что с дежурства.

— ПЕРСИВАЛЬ ИГНАЦИУС УИЗЛИ! Ты что, не видел, что твоя сестра о чём-то говорит с друзьями?!

— Там что, больше не было свободных мест за столом?!

— Только о себе и думаешь!

— Возмутительно!

— Я боялся… Был не прав, но… Сделал совершенно неправильные выводы… — промямлил бывший гриффиндорский староста, краснея и бледнея одновременно. Джинни тоже вспыхнула.

Джинни подскочила, словно её кресло на секунду превратилось в электрический стул, бросила на Перси быстрый, испуганный взгляд и убежала прочь. Перси сел и взял со стола большую кружку.

— Перси! — рассвирепел Рон. — Она как раз собиралась сообщить нам что-то очень важное!

Застигнутый этими словами посреди изрядного глотка чая, Перси чуть не захлебнулся.

— Интересно, что она хотела сказать? — закашлялся он.

— Ты тоже мог это узнать, если бы не прогнал девочку!

— возможно и трагедии удалось бы избежать!

— Во всём последующем есть часть и твоей вины!

— Я спросил, не видела ли она что-нибудь необычное, она уже открыла рот…

— Это… м-м… вряд ли связано с Тайной комнатой, — перебил его Перси. Рон удивлённо поднял брови:

— Тебе что-то известно?

— Нет, но… Если уж зашла речь о секретах… Джинни… Мы с ней тут столкнулись… Недавно… Когда я — ну, ты не подумай, — короче, дело в том, что она видела меня, когда я не совсем обычно себя вёл. И я попросил её никому об этом не говорить. Судя по всему, она сдержала слово. Но это сущий пустяк, правда…

Гарри никогда ещё не видел Перси таким смущённым.

— Что же ты такое делал, Перси? — лукаво улыбнулся Рон. — Открой нам свой секрет, мы не будем смеяться…

Но Перси, как всегда, оставался серьёзным.

— Дай мне, пожалуйста, вон ту булочку, Гарри. Я страшно хочу есть…

Гарри понимал, все тайны могут завтра раскрыться и без их с Роном помощи, и всё-таки решил поговорить с Плаксой Миртл, если представится случай. К его радости, случай представился. После полудня Златопуст Локонс сопровождал их на историю волшебства.

Локонс, сто раз на день повторявший, что опасности больше нет (это как раз могло свидетельствовать об обратном), был искренне убеждён, что платит непомерную цену за дежурства и другие охранные меры: волосы у него были не завиты и золотом не отливали — ещё бы, ведь он полночи провёл на ногах, патрулируя четвёртый этаж.

При упоминании фамилии преподавателя ЗоТИ присутствующие — за очень редкими исключениями — только презрительно кривили губы.

— Помяните моё слово, — начал он, когда класс свернул за угол, — первое, что скажут ожившие изваяния: «Это был Хагрид». Говоря откровенно, я поражаюсь, почему профессор МакГонагалл до сих пор не отменила эти обременительные меры безопасности.