shellina - Братья [СИ]

— Здравствуй.

Человек поднял голову и посмотрел на стоящего перед ним Алекса.

— Давай не будем ходить вокруг да около. Что тебе нужно?

— Мне нужны деньги.

Алекс бросил на столик перед сидящим в кресле Регулусом обвязанный красивой ленточкой пергамент, говорящий о том, что владелец данного пергамента является Мастером зелий, и что данное звание подтверждено комиссией из пяти почтенных зельеваров.

— Получил? — Блек потянулся и отложил в сторону газету.

— Как видишь. Я удивительно вовремя выяснил, что Северус считался мастером, но экзамены он не сдавал. Так что сейчас все официально. И самое главное — я действительно являюсь мастером зелий, — в голосе Алекса звучало самодовольство. Это действительно была исключительно его заслуга, а также просто каторжный труд на протяжении последних трех лет.

— Меня больше удивляет, как ты умудрился отказаться от места преподавателя в Хогвартсе, не портя при этом отношения с директором, — Регулус выполз из кресла и отправился на кухню, на которой сразу же принялся чем-то греметь.

— Я рассказал правду, вот и все. Сказал, что Северус болен и что зависит от наркотиков, поэтому меня нельзя допускать к детям. Но я, то есть он, уже начал лечиться и теперь все зависит только от реабилитации, которая может длиться годами, но если уважаемый директор подождет и не будет мешать, то к поступлению в школу Гарри Поттера я буду в норме и приступлю к обязанностям няньки. Когда директор позволил выразить недоверие, я напомнил ему о единорогах, и тот заткнулся. М-да, видимо, действительно незабываемое зрелище было, — Алекс говорил все это, стоя возле кухонного стола и отщипывая кусочки от булки хлеба.

— А еженедельные чаепития у Дамблдора — это профилактическая мера?

— Конечно, должен же Альбус быть уверен, что Северус Снейп не соскочил и внезапно не разлюбил Лили, — Алекс внезапно нахмурился и побарабанил пальцами по столу. — Я должен увидеть сына Лили, — внезапно сказал бывший капитан и настоящий мастер зелий.

— Зачем? — Регулус отвлекся от яичницы и недоуменно посмотрел на друга.

— Я обещал Лили, что буду заботиться о нем, — неохотно признался Алекс, впервые рассказывая Регулусу об обещании, данном так давно.

— Можно поинтересоваться? А зачем ты это сделал?

— Она меня любила, — от такого ответа у Блека некрасиво отвисла челюсть, и он уставился на Алекса, осторожно убирая сковородку с огня и машинально выключая плиту. Капитан тем временем продолжал. — Она меня любила, но я ничего не мог дать ей взамен.

— У тебя странная логика, — пробормотал Регулус.

— Я его вообще не могу понять, — раздался раздраженный голос из дверей кухни. — А странная логика — это у него семейное.

Люциус, безумно раздраженный, прошел в кухню и плюхнулся на стул. Протянув руку, он ослабил галстук. Вообще вид Малфоя, упакованного в дорогой маггловский костюм, был настолько сюрреалистичным, что Алекс с Регулусом, переглянувшись, хихикнули.

— Это не смешно! — взвизгнул Люциус. — «Мальчишка, это бизнес. А в бизнесе нет никаких предубеждений, есть только возможность прибыли, а личностные пристрастия непременно должны быть связаны с возможным риском», — процитировал Малфой ледяным голосом. — Алекс, а давай, когда Темный Лорд возродится, мы на него твоего папашу натравим?

— Нас тогда посадят в Азкабан, обвинив в безграничной жестокости, — пробормотал капитан, немного виновато посматривая на Люциуса.

— Напомни мне, чтобы я немного воспрял духом: что конкретно ты пообещал отцу, когда выпрашивал у него деньги на наше с Блеком освобождение?

— Люц, не начинай. Я тебя честно предупредил, что, в обмен на освобождение, ты должен будешь встретиться с одним магглом для обсуждения перспектив в бизнесе. Ты сразу согласился, между прочим.

— Я находился в Азкабане! Рядом с дементорами! Я в тот момент мог наобещать что угодно! Ты же не объяснил мне, что лучше иметь дело с дементорами, чем с Тобиасом Снейпом!

— А тебе не приходило в голову, что я не просто так стараюсь как можно меньше с ним контактировать?

— Я думал, что это происходит оттого, что он — маггл! — Алекс закатил глаза и покачал головой. Люциус же, не обращая внимания на друга, продолжал. — Я больше не могу! Так как единственный сын и наследник успешно умудряется уклоняться от своих обязанностей сына и наследника, а, как выяснилось, ничто человеческое ему не чуждо, так он решил отыграться на мне, в надежде, что, когда его не станет, друг поможет его сыну не пустить семью по миру.