Катерина Полянская - Хищная Орхидея

А теперь спать…

Засыпая, я представляла, как стану хозяйкой поместья и прикажу Моррису собирать вещи и выметаться. Посмотрю тогда на его скорбно-сочувственное лицо. И проверю, останется ли при нем его наигранное благородство.

Знаю, что этого никогда не случится. Уж о ком о ком, а о своем любимце мать позаботилась наверняка. Но помечтать ведь можно?

«Ла-ла-ла-ла-ли-ла-ла…»

Навязчивый звук все не прекращался.

Я со стоном приподняла голову с подушки и разлепила глаза.

Моргнула.

Вспомнила, где нахожусь.

Музыкальная шкатулка — практически единственный подарок матери. То есть мама всегда давала некоторое количество монет, когда я выбиралась в город, и я всегда могла купить себе что хочется. И на праздники мне что-нибудь дарили. Сначала спрашивали, что мне нужно, и через несколько дней вручали. Но это являлось обязанностью слуг. И такие подарки не радовали. Со шкатулкой же вышло иначе: я вошла в комнату, а она стояла на туалетном столике открытая и издавала нежную мелодию. В тот день мне исполнилось двенадцать, и я наивно решила, что маме все-таки есть до меня дело.

Сегодня шкатулка тоже непостижимым образом оказалась открыта.

Я беззвучно фыркнула.

Присутствуй в поместье призрак, я бы узнала об этом еще вчера. А значит, кто-то просто вошел в комнату, пока я спала, и открыл шкатулку.

Очень смешно.

— Доброе утро, мама, — сказала зачем-то.

Затем с помощью крошечного импульса силы заставила крышку опуститься и отправилась приводить себя в порядок.

По дороге в столовую я наконец наткнулась на кого-то из слуг.

— С возвращением, госпожа!

Низкие поклоны и выражение благоговения на лицах.

Ну-ну.

— Соболезнуем вам, такая утрата.

— Ваша матушка два последних месяца тяжело болела, но не волнуйтесь, господин Моррис все это время почти не покидал поместье. Он хорошо заботился о ней.

Последняя информация исходила от пожилой экономки.

Немного неловко, что я даже не знаю, от чего скончалась герцогиня. Между прочим, должны были мне сообщить. Я имею в виду, раньше, все же два месяца — это долго.

Но сейчас я могла только кивнуть и пройти в столовую.

Моррис уже был там. В глубине души я ожидала увидеть его на хозяйском месте во главе стола. А что, почему бы и нет? Но фейри сидел на своем месте. То есть на том, которое он украл у моего несуществующего брата.

Сидел над нетронутым завтраком и с сосредоточенным видом смотрел в лежащую рядом газету.

Сквозь большие окна в комнату лился солнечный свет. Некоторые лучи падали фейри на лицо, делая его не таким нереальным.

Я невольно отметила, что он повзрослел. Ну да, логично, теперь это не семнадцатилетний мальчишка, а молодой мужчина. Уже не такой тощий, немного более реальный и уверенный. И наверняка еще более опасный.

— Доброе утро, Мая. — Он оторвался от чтения и посмотрел на меня.

— Эмая, — поправила, проходя к столу, где было накрыто и для меня.

Лучше Орхи.

Но этого я ему не скажу. Обойдется.

— Ты стала такой взрослой, самостоятельной… — Пока я шла, он встал и галантно отодвинул мне стул. Пришлось благодарно кивнуть. И дернуться от неожиданности, когда его прохладные пальцы вдруг скользнули по щеке. — И очень красивой.

— Сделаешь так еще раз, пальцы сломаю, — сказала ласково.

Не знаю, поверил ли. Он никогда не воспринимал мои угрозы всерьез.

Но, главное, — вернулся на свое место и больше не ломился в мое личное пространство.

— Меньше колючек, — в его голосе на мгновение зазвучал смех. Впрочем, тут же и исчез: неприлично сейчас веселиться. — Нам предстоит некоторое время провести под одной крышей. Давай постараемся уживаться мирно.

Если ты перестанешь считать меня своей не то сестренкой, не то невестой. А лучше прямо на этом месте разлетишься серебряными искорками и прекратишь отравлять мне жизнь. Это был бы потрясающий вариант.

Произнесла я, конечно, другое:

— Сколько именно времени?

Это был завуалированный вопрос о дате оглашения, если вдруг кто-то не понял.

— Завещание зачитают через два дня, — сообщил Моррис, разливая чай по фарфоровым чашечкам.

Терпимо.

Перед ним стояла тарелка с пышным омлетом, из которого выглядывали кусочки овощей и бекона. А меня ожидал еще и десерт — вафля в вазочке на высокой ножке, обсыпанная свежими ягодами. Вопиющее нарушение приличий. Во время траура — никакого десерта! Но кто-то помнил, что я люблю…

— Как она умерла?