Сильвия Лайм: Мертвая академия. Печать крови

А что тут скажешь? «Простите, вы так похожи на мертвеца»? Или, может: «Не обращайте внимания, я выпила за завтраком»?

Я нервно кусала губы, сминая тщательно отглаженный подол старого шерстяного платьица.

Внезапно ректор сильнее сжал челюсти и отвернулся. А я, кажется, покраснела.

Да, не заладился первый день в академии…

Ну что я за курица такая? Вот если приглядеться, мужчина не то что не был похож на мертвяка, он был красив! Высокий, широкоплечий. Возраст на первый взгляд определить невозможно: где-то между тридцатью и сорока. Волосы теперь аккуратно легли на плечи, после чего ректор ловким движением убрал их в низкий хвост. Да, они почему-то полностью седые, но при солнечном свете и без серого дыма вокруг кажутся просто лунно-белыми. И нет в них этой привычной старческой синевы, напротив, они даже слегка отливают закаленной сталью.

«С чего я решила, что передо мной зомби?» — думала я, восхищенно разглядывая мужчину.

— Я жду от вас какого-нибудь ответа, девушка, — между тем раздался его мягкий голос с ледяной ноткой.

А затем он вновь повернулся так, что стало видно лишь левую половину лица. И вот тогда я поняла, почему мне пришло в голову сравнить его с нежитью.

Часть кожи и впрямь была серой, будто каменной. Впрочем, сейчас это вовсе не пугало, просто вызывало некоторые вопросы… и стайку колючих мурашек на пояснице.

Ректор вновь посмотрел на меня, опустил глаза куда-то вниз и глубоко вздохнул, вдруг устало потерев переносицу.

— А еще я был бы вам весьма благодарен, если бы вы перестали мять свое платье. Я уже почти вижу, где должны были бы кончаться ваши отсутствующие чулки.

Вот тут у меня, кажется, покраснели пятки.

Я резко отпустила подол и убрала влажные ладони за спину. Платье было безбожно изжевано, но гораздо меньше, чем мое доброе имя.

— Простите, — наконец смогла выговорить я, чувствуя, как в груди становится обжигающе жарко и горячая волна падает куда-то вниз.

Было стыдно, но еще что-то непонятное сдавило грудную клетку, мешая дышать нормально, заставляя кусать губы под вновь поднявшимся жестким взглядом серых глаз.

Пока остатки самообладания не покинули меня, я быстро достала из корсета сложенное трубочкой послание и положила на стол.

Хватит с меня слов. Надо было с самого начала прийти и просто положить бумагу. Молча. Ну и что, что в ректорском кабинете был труп и им же и пахло? Какое мне до этого дело?

Надо становиться умнее. Все-таки академия-то некромантская! Может, у них вообще тут так заведено?

Жар немного отступил. Но пока я доставала спрятанное между грудей послание, мужчина вновь отвернулся и недовольно выдохнул.

О, свет и тьма, опять что-то не так… У меня уже даже пятки красные, все, казалось бы, смущаться дальше некуда. Но внутри вновь будто что-то перевернулось, встав комом в горле.

Дэйн Люциан подобрал бумажку, бросил на меня странный взгляд и быстро проглядел текст.

— Лариана Ирис… — задумчиво произнес он мое имя, словно оно значило что-то важное. Или, не приведи светлая сила, пытался запомнить его?

Чуть дольше, чем все остальное, ректор изучал подпись и печать внизу. Потом спокойно отложил послание, неформально присев на край стола. Сложил руки на груди и внимательно посмотрел на меня. Молча.

Серые глаза прожигали насквозь, будто рассматривали изнутри каждый сантиметр души. Казалось, их владельцу были известны все тайны сумеречного мира, и теперь он видит что-то, что никогда не понять мне самой.

Я уже не знала, куда себя деть. Подол мять нельзя, рот тоже лучше не открывать, чтоб еще сильнее не опозориться.

От глубокого взгляда стало нестерпимо горячо. А ректор продолжал молчаливо смотреть, словно наслаждаясь моим почти осязаемым смущением. На миг мне даже показалось, что в выражении его глаз промелькнуло что-то насмешливое.

Пауза начала затягиваться, когда он вдруг сказал:

— Вас рекомендовала ее светлость герцогиня Ларан как подающую надежды некромантку. И хоть вы не дворянской крови, стены нашей академии примут вас.

Я уже готова была обрадоваться и молить доброе Провидение, чтобы послало старой леди, обеспечившей мое будущее, долгие и счастливые годы жизни. Но чуть погодя он добавил, не глядя больше в свиток и демонстрируя, что запомнил мое имя:

— Будьте внимательней в следующий раз, магиана Ирис. Вторую попытку изгнать меня в сумеречный мир ректорское терпение может не выдержать.

Последняя фраза прозвучала как удар плетки по голой попе. По моей голой попе!