Сильвия Лайм - Мертвая академия. Печать крови

А потом не было уже ничего.

Когда оглушающий взрыв разнес пещеру на куски, я могла думать лишь об одном.

Дэйн. В последнюю секунду он невероятным образом пересек разделяющее нас пространство. За спиной сомкнулись его руки, но желанного спокойствия это не принесло. Потому что уже в следующий миг мир будто разорвало на части. С потолка сыпались камни, влажная пыль забивала ноздри, резала глаза. И во все стороны разлетались острые черные осколки чего-то невыразимо страшного.

Я сжалась в мужских руках, что есть силы зажмурившись. И каждое мгновение ждала, что вот-вот все закончится. Дэйн поднимет голову и улыбнется, взглянув на меня глазами цвета дымчатого хрусталя. Потом погладит по голове, едва коснувшись щеки костяшками пальцев. И скажет, что вот теперь наконец все хорошо.

Но, увы. С каждой секундой я все сильнее чувствовала, как крепкое кольцо его рук слабеет. И стоило лишь немного приоткрыть глаза, чтобы понять: никогда уже не будет хорошо.

Бледные губы некроманта совсем потеряли цвет. Веки закрылись. Под опущенными ресницами залегли глубокие, пугающие тени. Он дышал все реже, а сердце, которое было так близко и чьи удары отчетливо были слышны, билось все тише.

— Дэйн… — прошептала я с ужасом, не веря, что это может произойти. Не понимая и не принимая, что высший некромант, глава императорской академии может умереть. — Дэйн, ты меня слышишь?

Медленно и глубоко он вздохнул. Всего один раз. А затем я почувствовала, как к его телу тянутся послушные нити Тьмы. Он творил какое-то заклятие.

Воздух сгустился, магия облепила кожу, заслоняя окружающий мир. А потом схлопнулась сама в себя, разрезая пространство.

Сумеречный портал.

Я помню, прежде Дэйн пользовался для этого колдовства помощью какого-то кольца. Теперь ему не понадобилось даже произносить заклинания.

Всего несколько мгновений, и камни перестали сыпаться на голову. Воздушная пыль катакомб сменилась свежим, немного прохладным воздухом. Мрак в логове Даллара превратился в утренние лучи рассвета.

Солнце наполовину вышло из-за горизонта, освещая чуть влажную траву в цвет малахита и изумрудов. Полигон для игр был почти пуст, хотя еще каких-нибудь полчаса назад все трибуны были забиты до отказа. Теперь лишь пара десятков магиан с изумлением уставились на нас, проходя мимо.

Раздались крики. Кажется, кто-то поспешил позвать на помощь.

Но я слышала только один звук. Звук исчезающего дыхания Дэйна.

— Лариана… — тихо проговорил он, склонив ко мне голову. Бледное лицо скрылось за водопадом спутанных льдисто-белых волос. — Прости меня, принцесса…

— За что? — кусая губы, переспросила я, бесполезно пытаясь убрать сумеречные пряди за ухо, чтобы увидеть любимые серые глаза.

Кандалы с рук и ног неведомым образом исчезли. Вероятно, они не поддались действию портала и просто остались в темном мире Тиамант. Погребенные под грудой камней вместе с телом сумасшедшего друида.

— Я не могу помочь тебе, — хрипло ответил он, слегка касаясь моего запястья, на котором зияла рваная рана. — Моя магия больше не слушается.

— Это не имеет никакого значения, — проговорила я через силу, будто в горло кто-то воткнул кинжал. По щекам сами собой потекли слезы.

А потом Дэйн вдруг поднял голову, повернувшись лицом к восходу. Желтовато-оранжевые блики упали на белую кожу, и я увидела, как распахнулись его глаза.

Больше не серые. В них не плескалась дождливая ночь, не рассыпался горячий пепел, не блестел хрусталь. С каждой секундой они словно наливались багряной кровью. На таких знакомых и родных радужках вспыхивали алые точки, становясь все крупнее, норовя превратить ледяной взгляд ректора императорской академии во взгляд… мертвеца.

— Твои глаза, — сдавленно прошептала я, поднимая руку и касаясь кончиками пальцев маленьких морщинок в уголке века.

На этот раз холодная кожа почти обжигала.

Дэйн промолчал, переведя на меня многозначительный взгляд, в котором в одно мгновение проскользнуло так много.

— Все кончено, принцесса. У меня не хватит сил, чтобы сделать это самому… Время упущено, — прозвучали слова, разрезающие сердце на куски. — Леонар, а тем более Нимаэль, не смогут…

— О чем ты говоришь? — всхлипнув, перебила я. Хотя ответа мне слышать вовсе не хотелось.

— «Черный огонь мертвецов».

Три слова, сжигающие саму душу.

— Я не стану тебя убивать, — проговорила я, сдерживая всхлипы.