Сергей Ткачев: Делирий (СИ)

- Убить. Не бойтесь его, он сейчас сильно ранен. - Коротко и четко отдал он свой приказ.

Послушавшись его, воины нацелили на меня свои луки и одновременно выстрелили.

- Глупцы!

Материализовав за мгновение до столкновения на себе боевой доспех, я взглянул на бар маны и, убедившись, что он просел всего лишь на триста одну единицу, криво улыбнулся.

- Второй попытки я вам не дам.

Одним стремительным рывком приблизившись к воинам, я вполовину силы ударил ближайшего к себе по лицу. Увернувшись сразу от нескольких выпадов копьями, схватил одно из них за конец древка и, потянув на себя, отправил в полет. Все мои характеристики сейчас превосходили на голову аналогичные параметры ундин, поэтому я без труда, даже не пользуясь своим оружием, раскидал их голыми руками, при этом продолжая себя контролировать и не доводить дело до летального исхода. Когда с вставшим на моем пути препятствием было покончено, я снова направился к дому дипломата. Подойдя к нему вплотную, я не стал заходить в парадную дверь, а используя свою ловкость, подпрыгнул и зацепился за одну из низко свисающих ветвей. Подтянувшись, я забрался на нее и, перебравшись на следующую, прошел по ней к выходу на небольшой балкончик второго этажа. Дверей тут не было, их заменяли свисающие сверху тонкие лианы. Отодвинув их в сторону, я заглянул внутрь спальни Тилиз Масте и увидел Инару, которая в данный момент оседлала какого-то длинного жилистого ундина и, содрогаясь в экстазе, обхватив его голову своими руками, сладко постанывая, ритмично двигала своими бедрами из стороны в сторону.

Сначала я даже не понял что вижу, но постепенно, когда все же смысл происходящего тонким клином стал прорываться, в мое отказывающееся воспринимать реальность сознание, меня будто придавило огромной неподъемной плитой.

Это...

Как же так...

Как же...

А как же я?

Я ведь люблю тебя...

И ты говорила то же самое...

Это и есть любовь? Больно...

- Она предала тебя. Убей.

- Она играла с тобой и твоими чувствами, а как только появилась возможность все вернуть, тут же забыла тебя.

- Она даже не стала дожидаться вестей о тебе, уже успев похоронить.

- Убей ее.

- Разрушь тут все, раздави всех этих жалких аборигенов, так жестоко надругавшихся над твоими чувствами.

Но дальше не было никакого буйства. Холодная ярость, буквально разрывающая меня изнутри, не вырвалась наружу. Задернув штору из лиан, я спрыгнул с балкона на землю, и быстро пошел в сторону от поселения, борясь с невыносимым желанием спалить здесь все к чертям собачьим. Останавливало меня от этого мое я, которое сейчас свернулось где-то в глубине души, в самом темном ее закоулке калачиком и тихонько подвывало от терзавшей сердце боли.

Это ведь действительно так больно!

Это невыносимо!

Лучше получить смертельную рану и умереть в агонии, чем еще раз пережить нечто подобное!

Быстрый шаг тем временем перешел в бег. Надо уйти как можно дальше иначе я совершу нечто непоправимое. Она ведь действительно не совершила ничего настолько ужасного, чтобы заслужить это. Да она знала, как я относился к ее прошлой должности, но ведь с точки зрения рядового ундина, она не совершила ничего постыдного.

Жить вместе с Инарой и стать частью семьи. Давно ли в моей голове поселились такие мысли? Ведь я просто хотел ей помочь. Да и с чего вообще? Мое обостренное чувство справедливости не могло меня на это толкнуть. Неужели влияние Инары на меня было так сильно с самого начала? Причем она не просто подстраивалась под меня, она даже внушала мне нужные ей мысли и ощущения и делала это настолько тонко, что, даже осознавая, кто она такая, я все равно хотел ей помогать и быть всегда рядом! Черт, да она даже сумела внушить мне любовь! Тилиз Масте страшная женщина. Ундины страшная раса. Даже сейчас, стараясь мыслить трезво, я все равно продолжал тосковать по ней, а сцена измены, будто ржавым гвоздем впивалась в мое воспаленное сознание. Сначала я думал, что использую ее в своих целях и расширю границы Второго мира, узнав много нового об его обитателях. Потом это желание было подменено привязанностью и чувством долга, а затем и любовью.

- Какого тебе, примешь эту несправедливость? - Спросило что-то внутри меня.

- Нет, не приму! Но эта ошибка, вызвана моей глупостью. Пусть жизнь этого племени аборигенов служит вечным напоминанием о ней!

- Верно. Запомни эти чувства! Используй эту ярость в бою!

Как только голос затих, моя голова взорвалась от боли, которая практически погасила сознание. Споткнувшись из-за этого, я пролетел кубарем по земле несколько метров и врезался в большой камень. Тут же постаравшись встать, я почувствовал, будто гравитация в том месте, где сейчас лежал, увеличилась в несколько десятков раз. С трудом подняв голову, смог понять, что уже нахожусь не в лесу. За время бессознательного бега, я успел снова выбраться на плато, и сейчас в надвигающихся сумерках ко мне приближалось какое-то огромное существо.