Рэй Карсон - Корона из пепла

Потом он предложил руку Химене, и во взглядах, которыми они обменялись, вместо недавнего разлада читалось явное взаимопонимание. Они всегда заодно — моя неизменная стража. Иногда даже казалось, что они составляют план моей защиты у меня за спиной.

Гектор отдал приказ, кучер дернул поводья, и карета тронулась. Моя королевская охрана в сияющих парадных доспехах выстроилась вокруг нас. Бравым маршем они вышли из прохладной конюшни под палящее солнце пустыни.

Как только мы выехали на Колоннаду, вокруг раздались приветственные крики. Тысячи людей выстроились вдоль дороги, они махали руками, флагами, лентами. Дети сидели на плечах у взрослых, бросая в воздух зерна и розовые лепестки. Шесть человек растянули над головами длинный лоскут, на котором было выведено: «С днем рождения, ваше величество королева Люцеро-Элиза!»

У меня вырвался взволнованный вздох.

Химена сжала мою руку.

— Вы героиня войны, помните об этом.

Но я еще и королева-иностранка, пришедшая к власти благодаря замужеству и войне. При виде того, что люди всем сердцем принимают меня, грудь моя переполнилась счастьем и гордостью.

Лицо Химены стало серьезным, она наклонилась ко мне и прошептала:

— Помните этот момент и цените его, ваше величество. Ни один правитель не остается одинаково любимым навсегда.

Я кивнула из вежливости, но помимо воли нахмурилась. Мой народ преподносит мне подарок, а она стремится поскорее забрать его.

Вдоль широкой Колоннады с обеих сторон возвышались трехэтажные дома, их карнизы из песчаника сверкали на солнце, на плоских крышах развевались знамена. Но по мере того как мы удалялись от центра города, сопровождаемые приветственным гулом, дома становились менее величественными, пока наконец мы не оказались на окраине, где лишь несколько зданий возвышалось над руинами.

Стараясь не обращать внимания на все эти военные разрушения, я смотрела на большую городскую стену. Она возвышалась над городом, защищая нас от горячего ветра пустыни. Вытянув шею, я посмотрела на солдат, стоящих в пролетах стены с луками наготове.

Главные ворота днем были всегда открыты для торговцев. Зубчатая решетка поднята над мощеной дорогой. Там, снаружи, простирались дюны моей прекрасной пустыни, овеваемой ветром, обманчиво мягким в желтоватом полуденном свете. Я смотрела в эту даль до тех пор, пока мы не повернули на Серпиенте.

Когда смотреть в другую сторону уже не получалось, я наконец обратила взгляд на зрелище, от которого у меня сжалось сердце. Окраина Бризадульче — это шрам на лице мира, почерневший, разрушенный, воняющий мокрой золой. В этом месте армия Инвирны прорвалась через наши ворота, и их анимаги, обладающие магическими способностями, выжгли все синим огнем своих амулетов.

Мое внимание привлекла потолочная балка, упавшая поперек груды обугленных руин. С одного ее конца дерево казалось нетронутым, а дальше она становилась все чернее, у же и корявее и заканчивалась зазубренной культей из краснеющих углей. Над ней поднимался дымок.

На окраинах было множество подобных напоминаний о войне, за победу в которой пришлось заплатить столь высокую цену. Спустя много месяцев мы не смогли погасить этот огонь. Главный священник, отец Никандро, сказал, что коль скоро этот огонь зажжен с помощью магии, потушить его может лишь другая магия. Магия или время.

Мой город может гореть сотни лет.

Я махала рукой и улыбалась. Я делала это с таким рвением, будто от этого зависела вся моя жизнь, будто впереди было лишь блестящее будущее, а эти волшебные угли вовсе не заслуживали внимания.

Толпе это нравилось. Они кричали и радовались, и это тоже было волшебство, добрая магия, возродившая во мне надежду и наконец заставившая меня улыбаться искренне.

Улица сужалась, и толпа подступала все ближе по мере того, как мы продвигались вперед. Гектор приблизился к карете, и рука его потянулась к ножнам. Я убеждала себя, что мне нравится их близость, нравятся улыбающиеся лица с их кипучей энергией.

Но когда мы оказались у огромного амфитеатра с каменными колоннами, настроение вокруг изменилось, будто всеми овладела растерянность. Охрана с подозрением оглядывала толпу.

— Что-то не так, — прошептала Химена.

Я взглянула на нее с тревогой. По давней привычке пальцы мои в поисках ответа нащупали камень: среди друзей он горячий, а когда моя жизнь в опасности — становится холодным как лед. Мне показалось или он вправду холоднее, чем обычно?