Ольга Богатикова - Мама

Господи, как же это, наверное, больно…

Приехав в Управление, я заперлась в своем кабинете, опустила жалюзи. А потом упала в кресло и заплакала.

Дни неторопливо бежали вперед. Жизнь окончательно вернулась в свою колею, а мой отдел — к привычным криминальным расследованиям.

Прошел май. Наступил июнь.

Время от времени я просматривала электронные версии столичных газет, однако ничего интересного в них не находила. Как и говорил Дориан Зорак, ни одно СМИ ни строчки не написало о заговоре, взрывчатке и готовившихся терактах. Только однажды, в середине первого летнего месяца, мне попалась крошечная заметка о том, что в Зариноре сменился министр культуры и народных увеселений. Куда делся прежний министр, герцог Джорно, сказано не было.

Об истории с кручем все будто забыли. Словно ничего не было и быть не могло.

И если позиция короля и Тайной канцелярии в данном вопросе мне была более-менее понятна, то безразличное отношение ривского УСП возмущало. В конце концов, это ведь именно наш отдел обратил внимание на убитых собак и раскрыл заговор против короны. А нам за это никто даже спасибо не сказал.

Мои «сыновья» по этому поводу ничего не говорили, однако я отчетливо ощущала растущее среди них напряжение. Поэтому в какой-то момент просто пошла к Фурье и попросила выписать мальчикам премию за добросовестный труд и отличное исполнение служебных обязанностей в чрезвычайной для города ситуации.

Наш разговор длился около получаса и закончился моей победой — шеф неохотно и сквозь зубы пообещал отблагодарить отдел расследований за хорошую работу.

Благодарность эта оказалась своеобразной. Через несколько дней на мой банковский счет бухгалтерией УСП была переведена некоторая сумма денег. Но вот что интересно: если для одного человека размер полученной премии был весьма приличным, то для половины отдела — до обидного скромным.

Чтобы хоть как-то восстановить справедливость, я взяла немного денег со счета, на котором хранились средства, поступающие мне из компании мужа, прибавила к ним премию от УСП и полученную сумму разделила между своими следователями и криминалистами. Себе долю оставлять не стала — ребятам нужнее, а у меня и без того имеются хорошие накопления.

«Сыновья» такой благодарностью остались довольны, и назревающий конфликт был исчерпан.

Честно говоря, я немного завидовала благодушной атмосфере, установившейся на работе, потому как в душе у меня махровым цветом расцветала депрессия.

От Дерека вестей так и не было. В Интернете я периодически встречала о нем кое-какие статьи, и, если судить по ним, столичная жизнь у моего благоверного была примерно такой же, как у меня в Риве. Журналисты с удивлением писали, что гуляка-Хозер стал мрачным типом, прекратил посещать светские мероприятия, с прессой общаться не желает и безвылазно сидит в главном офисе «Азиру». С момента возвращения в Лиару он появился на публике всего один раз — на обязательном приеме во дворце, который невозможно было пропустить ни одному столичному аристократу. Там он около часа пугал почтенную публику своим желчным выражением лица, а потом просто уехал, попрощавшись только с его величеством.

Изменившееся поведение королевского любимца связывали с резкой переменой климата, скопившимися делами корпорации и даже со мной — оставшейся в Риве мегерой-женой. Все это, конечно, были домыслы журналистов, потому как, опять же, Дерек никому никаких комментариев не давал.

Еще одним фактором, влиявшим на мое душевное равновесие, были нежные вкусные булочки, которые мне по-прежнему каждое утро привозили из пекарни Ларена Шета.

К слову сказать, памятуя о предупреждении кондитера, я стала постоянно носить с собой защитные артефакты, и попросила Леонарда установить вокруг дома охранный контур, а в автомобиле — охранные же кристаллы.

Магические штучки были смонтированы очень быстро, однако за все последующее время они ни разу не понадобились, ибо покушаться на мою жизнь никто не спешил.

Зато на совесть нападки совершались постоянно, и совершала их я сама.

Быть может, это глупо, но я чувствовала за собой вину и перед Дереком, и перед Лареном. Мне все время казалось, что именно я в ответе и за то, что их жизнь круто изменилась, и за то, что Рив они покинули с тяжелым сердцем. Можно сколько угодно рассуждать об образе жизни этих мужчин, их морали и поступках, однако лично мне они ничего плохого не сделали (брачная ссылка не в счет, я уже давно перестала на нее обижаться). Более того, каждый из них относился ко мне очень сердечно и старался сделать мою жизнь легче и комфортнее.