Корнелия Функе - Повелитель драконов. Перо грифона [litres]

Гусыни, сидевшие на гнезде, разумеется, тоже были в курсе. Они так возбужденно гоготали, что даже забыли возмутиться, когда Гиневер сунула руку им под перья. Она осторожно вытянула первое попавшееся яйцо. Уранос лежал в нем, свернувшись в клубок из ног и крыльев.

– Все будет хорошо, – прошептала Гиневер и поцеловала скорлупу в том месте, где несчастный жеребенок прижимался носом к тесной скорлупе. – Все будет хорошо. Скоро вы все будете меня катать и летать наперегонки со своим папой!

Она осторожно положила яйцо обратно. Анемос встал рядом с ней. Гиневер обняла гусынь – хотя они не любили этих дурацких человеческих излияний – и улыбнулась Анемосу:

– Вот видишь! Мой отец всегда выполняет свои обещания!

Анемос увидел приближающегося дракона, когда Гиневер и Вита еще с трудом различали черную точку на голубом небе.

Гильберт Серохвост рассчитал, что перо прибудет во второй половине дня, но Тату оказался гораздо быстрее. Пегас с тучеворонами тут же помчался дракону навстречу.

– Это не Лунг, – сказала Гиневер, когда Тату оказался в пределах видимости ее бинокля. – Это какой-то другой дракон!

Раскервинт видела Тату и без бинокля, но вид у нее был такой же озадаченный, как у девочки.

– Разве бывают узорчатые драконы? – спросила она.

– Никогда не слышала, – ответила Вита.

Они навсегда запомнили зрелище, представшее в то утро их глазам: пегас и дракон бок о бок и Бен, радостно махавший им из-за спины другого мальчика, на плече у которого сидело что-то маленькое и мохнатое. Страх, скопившийся в душе Гиневер за последние дни, превратился в счастливое изумление. Хотя напряженное лицо матери напомнило ей о том, что перо грифона пока не больше чем надежда на спасение жеребят.

Когда Тату и Анемос приземлились перед стойлом, там собралось почти все население Мимамейдра.

– Гиневер! – позвал Бен со спины незнакомого дракона. – Позволь тебе представить – Тату! Он принес нас сюда быстрее ветра. А это… – он показал на второго мальчика, – это…

– Уинстон Сетиаван, – произнес тот. – А это, – Уинстон показал на своего маленького пушистого спутника, – Берулу.

– Маки-домовой! – ахнула Гиневер.

Берулу что-то прощебетал Уинстону на ухо.

– Он хочет уточнить, что он НЕ домашнее животное. Да, я передам! – Уинстон слез со спины дракона. – Маки-домовые, говорит Берулу, ни за что не хотят быть домашними животными!

– Конечно, как все дикие звери! – Гиневер улыбнулась Берулу. – Не волнуйся, у нас в Мимамейдре это понимают!

Она очень старалась не таращиться на Тату во все глаза. Ведь и этого, как она прекрасно знала, ни одно дикое создание не любит.

Но Тату и сам был зачарован видом толпившихся вокруг сказочных существ. Никогда еще он не был так счастлив. И так горд: ведь он сумел долететь с рекордной скоростью.

– Покажи им его скорее! – попросил он Бена.

Бен полез в рюкзак и достал мешочек, в который Барнабас спрятал перо. Бен вытащил его, и оно засияло всем собравшимся, как солнечный луч. Длиной оно было с его руку до локтя, но стержень, в котором заключалась вся их надежда, был не толще карандаша. Анемос смотрел на него со смесью упования и сомнения.

– Скорее! Несите перо профессору Спотисвуду! – сказала Вита Бену. – Он извлечет из стержня сердцевину и сделает на ее основе раствор, которым мы смажем яйца. И тогда…

Вита не договорила.

Увидим, что тогда будет.

Глазурь, приготовленная профессором Спотисвудом из сердцевины пера – с добавлением белка и нескольких капель древесной смолы, согласно древнеперсидскому рецепту, – ярко отливала золотом.