Ольга Михайлова: Молот ведьм [СИ]

А это кто? Неужели? Перед ним стоял его несостоявшийся родственник Паоло ди Салиньяно. В заднем ряду мелькнула и его сестрица Глория ди Салиньяно, ныне донна Монтекорато, бывшая невеста Винченцо. В принципе, она вполне разумно предпочла ему богача Пьетро Монтекорато и провела лучшие дни юности в роскоши.

Винченцо поднял глаза на Глорию. Ей, как и ему, шёл тридцать первый год. Она давно утратила грацию юности и девичью свежесть, но на смену им не пришли ни томность женственности, ни величавость зрелости. Её лицо расплылось, утратив красоту скульптурных очертаний, второй подбородок тоже не красил. Что он мог находить в ней, спросил себя Винченцо, переводя задумчивый взгляд на свежие белые цветы, коим предстояло окончить своё короткое бытие в гробовой яме.

Церемониал погребения был выдержан безупречно. Маркиз Марио ди Чиньоло, друг почившего, произнёс несколько прочувствованных слов о покойном, Гизелла Поланти промокала увлажнившиеся глаза, баронесса Леркари тоже поделилась трогательными воспоминаниями об умершем.

Винченцо подумал, что, судя по надгробным речам и некрологам, подлецы бессмертны. Умирают только самые достойные граждане, люди истинной добродетели, одним из которых был старший брат его отца. Дорогой дядюшка, вышвырнувший его из дома.

Когда служители кладбища обложили холм цветами, Джустиниани, отойдя от могилы, ненароком услышал разговор Джованны Каэтани с банкиром Тентуччи. Тот негромко спрашивал, получил ли её дядя согласие мессира Винченцо на брак с ней?

Девица отшатнулась и окинула Тентуччи изумлённым взглядом. Винченцо заметил, что глаза девицы зелёные, точнее, цвета листьев папоротника с коричневой поволокой, а по выражению её лица понял, что мысль о браке с ним ей неприятна.

Разговоры же в толпе, иногда доносившиеся до него, звучали полной абракадаброй. «Так они встретились?» — «Подождём, всё проступит» — «А это правда, что Альдобрандини решил продать библиотеку?» — «Так что с девицей-то?» — «Конечно, на что книги слепцу?» — «Никто не может ничего понять, помешалась, бормочет вздор…» — «Точно ли он — наследник? Они виделись?» — «Может, просто перепугалась? Бывает, собака из подворотни выскочит, или ещё чего…» — «И сколько он за неё хочет?» — «Кто его знает, может и просто умом тронулась, род-то старинный, сами понимаете…» — «Это нужно узнать немедленно» — «Не мелите вздор! Рокальмуто отнюдь не ровесники Нерона, чего там старинного-то?» — «Сорок тысяч» — «Так он унаследовал?» — «Ничего себе сумма, старик, похоже, не только ослеп, но и умом тронулся, как Франческа…»- «Конечно, унаследовал, как бы иначе мы его похоронили?»

Джустиниани это докучное жужжание, в котором он почти ничего не понимал, раздражало, однако имя Марко Альдобрандини он выделил сразу. Старый библиофил славился своей богатейшей коллекцией книг и рукописей уже годы. Неужели старик продаёт свою библиотеку? Сорок лет неустанного собирательства. Правда ли, что он ослеп?

Размышляя об этом, Винченцо несколько раз ловил на себе странные взгляды тех, кто, казалось бы, не имел никакой нужды его разглядывать. Старик Канозио не сводил с него своего золотого монокля, не обращая никакого внимания на гроб и церемонию. Её светлость герцогиня Поланти тоже пожирала его глазами, её милость баронесса Леркари смотрела с испугом и подобострастием. Маркиз ди Чиньоло то и дело тоже окидывал его взглядом, исполненным осторожного недоумения и, кажется, даже страха. Не спускал с него глаз и Вирджилио Массерано.

Джустиниани ничего не понимал. Ещё меньше он понял, когда Массерано полушёпотом обратился к нему, спросив, застал ли он перед смертью мессира Гвидо в живых? Винченцо кивнул и снова поймал на себе взгляд Вирджилио, быстрый и, как ему показалось, обеспокоенный и настороженный.

Зато с явной и не таимой неприязнью смотрел на него невысокий бледный худой человек лет пятидесяти с экстатическими глазами навыкате. Он был в скромном синем сюртуке, но из воротника белой рубашки наружу выступал шёлковый шарф излишне яркой, неуместной на похоронах расцветки. А с другой стороны ограды, где теснились кладбищенские служители, молодой светловолосый человек с птичьим носом и тонкими губами, в очках с золотой оправой, тоже почему-то оглядывал Джустиниани с насторожённостью и тоской.

Винченцо не знал этих людей и вскоре потерял обоих из виду.

После похорон, едва молодой граф Джустиниани подошёл к своему экипажу, он удостоился сразу пяти приглашений: на крестины правнука Теобальдо Канозио, на званый обед к графу Массерано, на два ужина — к баронессе Леркари и к маркизу Марио ди Чиньоло. Зван он был и на вечер её светлости герцогини Гизеллы Поланти.