Мария Безроднова: Серое перо (СИ)

— И ты молчал? Почему же сам на такое идешь? Ведь говорил, что я проживу лет 250, а тебе еще останется в одиночестве жить 70 лет!

— Я в курсе, и я готов к этому. Чем больше об этом думаю, тем вернее мне кажется такой выход. Ты для меня уникальна, но человеком я тебя не могу оставить, потому что тогда ты останешься слишком уязвима перед моей расой, тебя могут выпить. А преобразование проводят, только если кто-то из амиров решил заключить брак.

— То есть без брака ни о каком преображении речи быть не может?

— Верно. Поэтому это делают довольно редко. И перед ритуалом мы с тобой будем абсолютно помолвлены, и при благополучном твоем преобразовании мы будем обязаны сыграть свадьбу в течение трех месяцев.

— А при неудачном? Ты не сможешь иметь жену? Или это только после брака?

— При неудачном я свободен. А вот если до свадьбы что-то случится со мной, то ты будешь без права на семью и статус в обществе.

— Умные же вы, амиры. Зато расчетливые люди не лезут в ваши ряды, да?

— Ты еще не амирка, а уже сообразительная. Бываешь иногда.

— Ах, бываю? — обиделась девушка его неудачную шутку. Но ответить не успела, так как они уже приехали.

Выйдя на улицу, Оля осмотрелась. Вокруг Храма во все стороны метров на пятьсот сиротливо произрастал только ухоженный газон. Само здание оказалось двухэтажным, полукругом пряча боковые стенки, может быть, и вовсе оно было круглым. Из-за плохого зрения девушка не разглядывала особо архитектурное творение, лишь заметила множество колонн. В дверях их уже ждал один из жрецов, видимо их заметили при подъезде.

— Путники, что вы делаете на территории Второго Храма Амиронии? — прозвучал довольно мощный голос из-под темно-синего длинного плаща с накинутым капюшоном.

— Я, Втопри Амиронии, привел во Второй Храм Амиронии свою невесту из рода людей для одобрения, помолвки и преобразования ее тела, — амиры учтиво склонили друг другу головы.

— Тогда приглашаю зайти во Второй Храм Амиронии жениху и невесте. Сопровождение, увы, должно остаться на улице. Вам вынесут ужин и палатки, коней тоже накормят. Ожидайте. А вы пройдите за мной, — сказал жрец и прошествовал вглубь здания.

Недолго они шли, завернули в первую же комнату справа, оказавшейся похожей на гостиную. Только вот, как и вся мебель у этих крылатых личностей, пуфики и софы были узкими и без спинок. Жрец предложил подождать общий ужин за отдыхом и удалился. Втопри прилег на софу и умильно потянулся.

— Тоже полежи, отдохни, нам еще на ужине допрос устроят.

— А они на завтра не могут перенести все? — вздохнула Оля, ложась на рядом стоящую софу.

— Я думаю, сегодня проведут изучение тебя и выдадут вердикт — будут ли вообще браться за дело или нет. Остальное завтра с утра, наверное.

— То есть могут и отказаться? — запоздало поняла девушка.

— Могут, если твой организм не осилит преобразование, либо если от тебя продолжение рода будет слабеть.

— Гены что ли изучат?

— Не знаю такого слова, но они как-то узнают. Ты бы не волновалась, а вздремнула немного, — зевнул мужчина, закрыв глаза. — И истинное имя все же придется свое назвать для жрецов.

— А свое ты мне так и не назвал. Ладно, меня зовут Ольга. Можно Оля. А что будет со мной, если они откажутся?

— Я уже сил набрался после дел, пить не буду. Вернешься к людям, но те не любят отвергнутых. Сами жрецы отказываются — этот факт сильно влияет на сознание окружающих и их предрассудки. Но я уверен, тебя одобрят. Надо же, Ольга, Оля… Странное имя, не человеческое.

Заснуть им не удалось, за ними зашли через десять минут и провели по длинному косому коридору в столовую. Там их уже ожидали. Жрецов было десять, в разноцветных плащах с накинутым капюшоном. Цвета дублировались в слабой и насыщенной вариации: черный, белый, желтый, синий и красный. Во главе стола сидели двое в чисто-белом и иссиня-черном балахонах, а гостей посадили за противоположный конец стола.

— Уважаемый Втопри и его избранница, предлагаем сначала утолить голод за нашим скромным столом. После ужина обсудим все возникающие вопросы, — мягким голосом сказал кто-то из жрецов напротив, девушка не разглядела.

Ужин был намного разнообразней и вкуснее, чем остальные угощения за эти два дня, и Оля не поняла, о какой скромности трапезы им говорили. Возможно, просто оборот речи. Но она только сейчас начала задумываться о титуле и статусе жениха. Поздновато конечно, теперь его не спросишь при этих в капюшонах. На территории людей, да и при их сопровождающих все относились к нему с трепетным уважением, но она думала, что это просто от подчиненной жизни людей. А тут серьезные дяди позволили им с ними за одним столом ужинать, а людей на улице оставили. Да и обращались слишком уважительно к ее спутнику. Но спрашивать уже поздно. Назвался груздем — полезай в кузов.