Алекс Каменев - Послушник

– Ну как мы сегодня себя чувствуем? – заботливым тоном осведомился доктор, беря в руки медкарту, висевшую на спинке кровати.

Я честно попытался ответить, что вроде неплохо, только тело почему-то очень слабое.

Попытался и не смог. В горле образовалась пустыня, а челюсть никак не желала нормально двигаться. Так что вместо осмысленных слов прозвучал сиплый кашель.

– Спокойно, спокойно, – мужик успокаивающе помахал рукой в воздухе, призывая меня не спешить. – У тебя небольшое обезвоживание после длительного наркоза. Не беспокойся, скоро это пройдет. Мы уже поставили капельницу. Не волнуйся, Кирилл, надолго ты здесь не задержишься.

Кирилл? Мне показалось, или меня только что назвали Кириллом? Он ведь точно ко мне обращался, а не к кому-то еще. Сомневаюсь, что миловидное создание рядом с отчетливо видимым бюстом может иметь такое неподходящее для себя имя. А так как в комнате больше никого нет, следовательно, речь явно шла обо мне.

Ошибка при регистрации? Вместо Вадима Озерского, меня записали каким-то Кириллом? Растяпы. Неудивительно, что по новостям постоянно показывают скандалы с участием медперсонала.

– Я не Кирилл, я Вадим, – путем неимоверных усилий мне все же удалось вытолкнуть из себя короткую фразу хриплым шепотом.

Лицо доктора приняло сначала озадаченное выражение, быстро трансформировавшееся в тревожное. Он склонился надо мной, посветил в глаза тонким фонариком, снова взглянул в раскрытую папку с данными о пациенте, зачем-то проверил пульс и только после этого спросил:

– Как, ты говоришь, тебя зовут?

Мне категорически не понравился тон его голоса. Совершенно. Тянуло от него чем-то таким нехорошим. Словно сказав правду, в ответ я услышу нечто крайне неприятное, вплоть до какого-то жуткого и ужасно звучавшего диагноза.

Интуиция просто вопила заткнуться и подождать. Я не стал ей противиться, притворившись, что снова не могу говорить.

А потом случилось такое, от чего все подозрительные мысли о нехороших докторах испарились в мгновение ока.

Дело в том, что кровать, где я лежал, перевели в полулежащее положение, и мне наконец удалось увидеть очертания своего тела под одеялом.

Не мое тело.

Простая на первый взгляд мысль запульсировала в голове с бешеной скоростью. Я вдруг не смог ни о чем думать, просто повторял и повторял про себя: не мое тело, не мое тело, не мое тело.

ЭТО ЖЕ НЕ МОЕ ТЕЛО!!!

Осознание этого дикого, невозможного факта так сильно выбило из колеи, что я снова отключился.

Темнота.

Мне уже приходилось читать книги, где люди переносились в другие миры и вселялись в других людей. И почему-то у большинства авторов герои принимали данный факт легко и непринужденно.

А вот лично меня довольно серьезно шокировало случившееся событие. Сказать, что я был в панике, это ничего не сказать. После очередного пробуждения и понимания, что ничего не изменилось, что я все так же в чужом теле, судя по комплекции – подростка лет тринадцати-четырнадцати, вместо того чтобы с кривой мужественной ухмылкой принять данный факт и порадоваться началу несомненно веселых приключений, к своему стыду, из меня вырвалось нервное хихиканье, быстро переросшее в громкий хохот с отчетливыми признаками истерики.

Я лежал на больничной койке и самозабвенно исторгал из себя оглушительный смех. Слабость в теле исчезла, руки и ноги суматошно колотились о кровать, порой чуть не выталкивая тело на пол. Одеяло давно уже лежало там. Я издавал странные звуки, тряс головой и периодически выгибался дугой.

Вскоре на шум в палату прибежала медсестра, следом прискакал доктор, начал орать, требуя принести шприц с успокоительным.

– У него припадок, да держите вы его.

– Крепче держите.

Думаете, легко осознать, что ты находишься в другом теле? Как бы не так. Удар по психике колоссальный. Причем конкретный такой, как будто тебе врезал под дых со всей дури чемпион по боксу в супертяжелом весе.

– Укол!

И снова погружение в беспамятство.

Следующий приход в сознание ознаменовался появлением двух новых действующих лиц. Мужчина и женщина средних лет смотрели на меня с теплотой и заботой во взглядах, щедро приправленных неприкрытой тревогой.

– Кирюшенька, сынок, как ты?

– Кирилл?

Я смотрел на них и ни черта не понимал. Кто эти люди, зачем они здесь и что вообще происходит? Хорошо еще, что желание опять нырнуть в пучину безумного веселья куда-то исчезло, заменив собой вполне объяснимую жажду разобраться в происходящем.