Агаша Колч - Демонология Агапи (СИ)

Кажется, от монотонного пейзажа и плавного движения я задремала, потому что потеряла равновесие. И свалилась бы в глубину пугающих переплетений, но руки, даже во сне, цепко держались за древко.

— Филипп, быстро вылазь на метлу!, — приказала фамильяру, понимая, что долго не продержусь, а он у меня зверёк упитанный и груз немалый. — Держись крепче, а я попробую подтянуться.

Без обычных капризов и пререканий кот выбрался из ранца, перелез мне на голову, задержался там на мгновенье, группируясь для прыжка, и перепрыгнул на пушистый хвост нашего летательного аппарата. Висеть стало на восемь килограммов легче.

Мои руки никогда не отличались силой. В давние времена школьной юности на уроке начальной военной подготовки после неоднократного невыполнения мною задания по метанию гранаты, которая летела куда угодно, но только не в цель, учитель, уставший уворачиваться, злиться и смеяться, дал мне совет:

«Никогда, слышишь, ни-ког-да не пытайся бросать боевую гранату. Врага насмешишь, себя погубишь, окружающих угробишь».

С тех пор силы в руках не прибавилось, и я, дрыгая ногами в напрасной попытке закинуть хотя бы одну на древко, не могла подтянуться. Больше того, ботинок запутался в коварном проводе, высокой петлёй поднявшемся над своими собратьями. Он обмотал мою щиколотку, и от страха мне казалось, что меня тянут вниз, в пучину узлов, сплетений и путаницы скомканных концов.

— Вверх!, — скомандовала я, из последних сил цепляясь за древко. — Филя, держись!

Послушная метла резко дёрнулась, я энергично, как ныряльщик, рвущийся из глубины к воздуху, заболтала ногами, сбрасывая нечаянную ловушку.

— Вверх! Вверх!, — подтверждала приказ и желание освободиться.

А когда почувствовала, что путы спали, заорала от радости:

— Гони на твёрдое!

Пальцы онемели и от усталости, и от холода, но ужас перед клубящимися под ногами узлами и петлями немного добавлял сил. И вот когда я, понимая, что сейчас разожму пальцы, мысленно начала прощаться с жизнью, почувствовала, как подошвы коснулись твёрдой поверхности. Не веря самой себе, опустила голову и увидела тёмно-серую ровную площадку, над которой зависла метла.

Собрав волю в кулак, заставила себя разжать пальцы и разогнуть колени. Всё, стою!

— Филипп, иди ко мне, — позвала фамильяра, и тот радостно рухнул на меня, чуть не сбив с ног.

Пока я возвращала равновесие и тискала любимца, метла, сделав круг, словно убеждаясь, что мы доставлены, развернулась и полетела назад в темноту. Унося на древке мой светлец.

— Бедняга, — посочувствовал ему кот. — Что же он с нами не остался?

— Тебе тоже показалось, что он эмоции проявлял? Сколько раз я создавала их, когда темнело, и гасила, когда отпадала надобность, такой впервые получился.

Мы еще недолго посмотрели в ту сторону, откуда прилетели, не торопясь поворачиваться лицом к новым приключениям.

— Есть что-нибудь поесть?, — первым прервал затянувшееся молчание фамильяр. — Я проголодался.

— Откуда? Не думала, что нас закинет в такую передрягу, поэтому съестным не запаслась.

— А ты посмотри в сумочке, — настаивал кот. — Вдруг сухарик в уголок завалился?

— Точно оголодал, если о сухаре мечтаешь, — проворчала я, доставая из большого внутреннего кармана сложенную вдвое подаренную домовым суму.

Осмотрелась, отошла подальше от широкого проёма на другом конце площадки, из которого тянуло сквозняком, и присела на приступок у стены.

Смотреть в сумку бесполезно — всё, что в ней лежит, кажется невероятно далёким. Лучше рукой пошарить. Что я и сделала. Это связка кистей, это краски, еще краски, мольберт складной, запасы разнообразной бумаги, это упаковка с кристаллами Амбросия, это…

Этот узелок я в сумку не клала. Точно помню. Вытащила из кладовочки, оборудованной в подпространстве для меня Трофимом, связанную узлом салфетку.

Вот ещё одно чудо. В сумке, на ощупь, все кажется маленьким, почти игрушечным, а на выходе в реальность возвращает свои размеры. Что и произошло со свёртком. Внутри он был чуть больше моего кулака, а сейчас передо мной лежал огромный узел кочующей цыганки, в который сложена вся рухлядь, собранная непосильным трудом. Развязала.

— О, мать великая Вселенная, молю тебя послать все запасы благополучия, здоровья и счастья домовому Трофиму из Дремлесья! Не встречала я более заботливого и внимательного существа, — невольно творю молитву во благо домашнего духа.

На скатерти, которая служила упаковкой, лежали все продукты, скопившиеся в кладовке избушки наблюдателей, аккуратно упакованные в стазис, где они могли храниться годами. Большинство продуктов нуждалось в приготовлении, но было и чем перекусить на скорую руку. Неизменные творожные ватрушки с морковью, запечённая курочка, каравай хлеба, мочёные яблоки, солёное сало и отварная репа.