Артур Прядильщик - Прокол [СИ]

Окно выходило в садик с какими-то деревьями, травой и забором метрах в десяти. Забор не деревянный и не каменный, а в виде живой невысокой изгороди. Ну, я сильно удивлюсь, если окажется, что земляне по-прежнему нуждаются в настоящих заборах в рост человека для защиты своей территории.

Метрах в ста на фоне затянутого низкими тучами ночного неба посверкивала красными огоньками какая-то высокая конструкция. ЛЭП? Телевышка? Башня ПБЗ?

О! Кажется, почуяла! Просыпается… Проснулась!

— Привет, Валь…

Она целую минуту смотрела на меня и, наконец, изрекла:

— Альфирин? — Чуть хрипловатый голос еще толком не проснувшегося человека.

Вальянира села в кровати, ни капли не смущаясь своей наготы… Не развязно, а именно не смущаясь — то есть якобы не обращая на свою наготу никакого внимания — изящно скинула точенные ножки на пол (не размыкая плотно сведенные вместе очаровательные коленки) и стала умильно тереть кулачками глаза (невзначай прикрыв локтями грудь).

Узнаю Вальку! Она обожала меня драконить ЭТИМ. При этом так ни разу и не снизошла , обламывая в самые-самые последние моменты, когда глупенький возбужденный эльфенок готов был наброситься на эту… точнее, на ТУ красоту. Еще и наставительно вещала что-то про мою нестойкость, про необходимость тренировать эмоциональную устойчивость, про верховенство сознания над жалкими позывами тела… и все такое. И с периодичностью в полгода заводила на месяц любовников. Откровенно бесила!

Я уже говорил: я не знаю, о чем разговаривать с Сосудами. Как-то случаев не представлялось. А о чем разговаривать с Вальянирой, только что по-настоящему обосновавшейся в новеньком Сосуде — этого я тем более не знаю.

Поздравить с отличным выбором новенького тела? Отвесить ему комплименты? Посочувствовать продолжению многотысячелетней миссии? Сделать вид, что ничего не произошло?

Точно помню, что уже упоминал про то, что Валька с каким-то излишним пиететом относится к своим Вместилищам. Не в том смысле, что холит и лелеет доставшееся тело (хотя, и это тоже: сложные солевые и ароматические ванны, массажи, притирки, маслà, мази, кремы, умеренное употребление вина — только разбавленное водой! — серьезные физические нагрузки… и классические страхолюдные масочки «жена-перед-сном» на лицо и грудь), а в том смысле, что и к «задавленной» личности… точнее, памяти о ней, она относится с трепетом.

Взять хотя бы регулярное посещение семьи Сосуда (или клана, или рода… я так и не разобрался, кем Сосуду Вальяниры приходились эти дракониды-«родственники»), подарки «родственникам», участие в семейных и клановых событиях — днях рождениях, свадьбах, похоронах. Или продолжение какого-то бессмысленного научного исследования, которое до этого вела драконид-Сосуд… и блестящее его завершение (судя по слюне, капающей из пасти неконтролирующего себя старейшины от народа драконидов на одном из собраний Нижней Кроны)… и требование вписать в соавторы имя давно ушедшей в небытие дракониды.

И при таком отношении мое паясничество вполне может закончиться активацией рабской метки. «Для профилактики должного почтения и уважения». И придется мне погрызть землю у ее туфелек — это в том случае, если ей будет лениво материализовывать из «темной складки» кнут и вырубать у меня на несколько часов способность к регенаративным техникам. И еще неизвестно, не вспомнит ли она богатый опыт жрицы Ллос — тогда мне вообще трындец настанет!

— Альфирин? — неуверенно спросила она.

— Ага. Как… самочувствие?

— Сойдет. — Голос был задумчив. — Ты… загорел, кажется?

Странно она себя ведет сейчас. Голыми телесами сверкнула безо всякого стеснения, а вот в разговоре отделывается какими-то очень слабенькими подколками. Но я не знаю — может, так и должно быть.

И с языком у нее что-то… Хотя, и это объяснить можно — речевой аппарат землянки еще не приспособился к правильному произношению — отсюда и акцент, и неуверенность в построении фраз… или как там?

В любом случае, пытаться ее диагностировать и «просвечивать» без ее разрешения… не-не-не, спасибо — дураков нет! Ментальный удар от Вальяниры (пусть даже он будет исключительно рефлекторным и неосознанным) это страшно: однажды я изучил очередную технику и, считая себя самым умным (ну, попаденец жа!), сдуру решил кое-что ей внушить… в виду наступления ночи и моего грустного постельного одиночества. Очухался я только в гостевом зале одного из столичных борделей: я на полном серьезе очень вдумчиво выбирал из «ассортимента» публичного дома самого накачанного юношу с самым большим… ну, вы поняли. А в дверях борделя за моей спиной держалась за косяк Вальянира, стараясь одновременно не упасть и не расхохотаться в голос. Правда, потом она меня похвалила, сказав, что проклятье я умудрился снять сам, без ее помощи (и тихонько добавила, как бы в сторону, что, дескать, «от таких озабоченных бабников, как ты» нужно ставить что-нибудь по-оперативнее, с меньшим количеством «шагов»…).