Галина Гончарова: Айшет. Магия разума [СИ]

И все у нас хорошо…

Только вот Мих…

Мы познакомились не так давно, с полгода назад. Я как раз шла к роднику, а он заблудился. Ну и выбрел прямо на меня. И застыл, что тот дорожный столб.

Говорит, никогда ничего красивее не видел.

Влюбился с первого взгляда.

Я… я, наверное, тоже. Никого красивее Миха я не видела. Он высокий, светловолосый, голубоглазый, и руки у него сильные и теплые…

И не надо думать плохого. Ничего между нами не было, я девушка приличная. Да и… неправильно это. Говорят, в городе девушка может хоть с десятком парней переваляться, а потом замуж пойдет, как ни в чем не бывало. Так то в городе.

В деревне свадьба это – ритуал. К нему до свадьбы лет десять готовятся, как приданое себе начинают шить, а потом еще сорок лет после вспоминают, а то и дольше.

В назначенный день родители жениха приезжают к невесте во двор, выкупать ее, потом отец невесты им отдает приданое, и надо, чтобы оно было не меньше выкупа, не то позор… Скажут – ленивая девка, не напряла, не наткала, не нашила…

А народ собирается, поддерживает жениха с невестой шуточками, иногда и до драки доходит раньше, чем до алтаря, да много чего бывало…

Потом жених с невестой едут к холопу Светлого, он в ближайшую деревню два раза в год как раз и наведывается, обвенчать молодых, да детей освятить, потом гулянка начинается, а потом и брачная ночь. Тоже – строго по обычаю.

Стелют постель особым образом, бросают сверху белую простыню, которую невеста специально сама ткет ради такого дня, и наутро показывают всем пятно крови.

Эту простыню жена всю жизнь хранить будет, сильнее нее талисмана нет. Если ребенок заболеет, его обязательно надо в эту простыню завернуть, в ней сила первой крови…

У мамы тоже такая есть.

Корс наконец нашел нас и встал, смешной такой, руки в боки.

Братцу всего семь лет, но ведет он себя, как взрослый. Старается, и выглядит это умилительно. Он и вообще у меня такой… обаяшка, весь в отца.

Темные растрепанные волосы кудрями, яркие зеленые глаза – папины, мои-то карие, попроще, а вот улыбка у него совершенно точно отцовская. Умилительная и плутовская.

– Я долго ждать буду? Шанька, там папа кабана принес, дел по горло…

Я бросила извиняющийся взгляд на Миха.

– Прости. Бежать надо…

Мой парень улыбнулся. Потом притянул меня поближе, поцеловал в щеку…

– Жди через два дня с вестями. С отцом поговорю…

Я поежилась.

– Страшновато как-то…

– Двум смертям не бывать. Не век же нам по кустам прятаться…

Корс солидно кивнул.

– Это верно. Шанька у нас девушка честная, так что хватит врать-то. Женитесь уже!

Гаденыш мелкий! Получишь ты у меня на орехи!

Мих рассмеялся.

– Вот через два дня и решим. Или сам приду, или сватов зашлю. Шани, согласна?

Я… как описать это состояние?

Какие слова подобрать, чтобы рассказать про ощущение невероятного, безудержного счастья.

Он – мой. Он меня любит. И жениться хочет, и дом у нас будет, как у мамы с папой, такой, что каждый угол там пронизан светом любви. Теплым, ласковым, золотистым…

Мы будем очень счастливы…

Корс солидно кивнул.

– А раз так… Шань, пошли? Время не терпит…

Я кивнула. Повернулась к Миху, коснулась его щеки…

– Я буду ждать.

Я не говорила о своей любви. Но Мих и так все понял. И улыбнулся мне в ответ. Нежно-нежно…

В его голубых глазах не было ничего, кроме любви. Любовь сияла, любовь заливала светом лесную поляну, любовь согревала меня солнечными лучами…

Какая же я счастливая!

Сколько возни с кабаном?

Ох, много…

Папа его, конечно, разделает, но и нам потрудиться придется. Нарезать мясо на полосы для коптильни, промыть кишки для колбас, нарубить часть мяса, чтобы набить их…

Мы занимаемся мясом, а мужчины – шкурой. Ее тоже надо выделать. И голову сохранить, может, папа ее продаст по осени.

Не все умеют охотиться, но похвалиться трофеями – дело другое, а кабан оказался матерущим. Здоровый секач, клыки в ладонь. Папа бил в глаз, чтобы не попортить ни шкуру, ни голову.

И мама смотрит на меня, серьезно, вдумчиво…

– Шани… ты ничего мне рассказать не хочешь?

Я вздрогнула.

Вот как у мамы так получается?

Пара слов, и я уже готова все выложить. И ведь не соврешь, не увильнешь от ответа…

– Мам… а почему мы живем одни?

– Потому что не все твоего папу любят.

– А как мне быть? Мне уже пятнадцать лет, мне замуж пора…

Мамин взгляд стал острым, ярким, впился иголкой.