Денис Хатин - Митька — победитель драконов

Ему повезло, и, ловко перепрыгивая по тёмным замшелым брёвнышкам, он даже не намочил ноги. Едва заметная тропинка вилась куда-то вверх по склону, в заросли дикого шиповника. Митька брёл вдоль колючей изгороди и совершенно неожиданно наткнулся на заброшенную беседку. Облупившиеся гипсовые колонны поддерживали круглый, как крышка старомодного чайника, ржавый колпак крыши. На самой верхушке жестяного купола навсегда застыл покосившийся флюгер, по задумке художника изображающий или птицу, или крылатого змея — Митькина фантазия не справилась с этим шедевром парковой архитектуры. Уцелевшие кое-где доски скамеек несли на себе послания от неизвестных оболтусов, нацарапанными каракулями заявлявших миру о себе. Митька бродил среди хлама, щедро оставленного нерадивыми посетителями, и почему-то ощутил острую жалость к этой заброшенной беседке. Несмотря на горы мусора и корявые надписи, она была какой-то трогательно-романтической, будто стояла здесь с незапамятных славных времён. Митька коснулся ладонью тёплой потрескавшейся штукатурки и зажмурился, пытаясь представить себе те далёкие годы, когда беседка была совсем новой. Воображение услужливо подкинуло картинку из какого-то старого фильма, с дамами под зонтиками, отороченными белым пухом, и кавалерами в летней военной форме. Нет, не то. Митька «перемотал» картинку ещё назад. Изящные утончённые мадемуазели прогуливались под ручку с господами в узких чёрных фраках и шёлковых цилиндрах. Встречаясь на дорожках, господа раскланивались друг с другом, приподнимая шляпы. Кажется, один господин, подозрительно похожий на портрет над Митькиным рабочим столом, читал своей спутнице стихи. Нет, опять не то… Воображаемые картинки снова взметнулись пёстрым вихрем, а когда их мельтешение остановилось, ветерок качал на резных древках знамёна, расшитые золотом. В беседке, увитой цветущим плющом, расположился благородный рыцарь… Ну конечно же это был Отважный Рыцарь! И он играл на струнном инструменте для… Конечно же для Прекрасной Принцессы! Он пел романтические баллады о дальних странах, о несметных сокровищах, которые повидал в походах, и о той, чья красота затмевает все эти удивительные чудеса.

Митька присел на краешек относительно чистой лавочки и развернул блокнот. Грифель бежал по страничке, строчки норовили налезть одна на другую, поспевая за полётом мысли. Митька замечтался. Конечно, Отважный Рыцарь встречался здесь с Прекрасной Принцессой. А где же ещё? Ночными концертами под окнами замка можно всех соседей перебудить. Митька почти услышал гневный окрик:

— Ты чего расшумелся?!

— Я пою!

— Иди пой в другом месте! Тут люди спят!

— Но я…

— Ты слышишь или нет?!

Оклик показался Митьке гораздо громче воображаемого. Мальчик поднял голову и осмотрелся.

— Малой, ты слышишь или нет? — возле беседки стояла сумрачная фигура, даже в солнечный день с головы до ног укутанная в плащ и сжимавшая в руке суковатый посох.

Митька вздрогнул:

— Ой…

— Я тебя спрашиваю: что ты здесь делаешь? — голос незнакомца был суров.

— Я… Я пишу. Мне надо. Сочинение…

В доказательство Митька протянул блокнот, в котором успел набросать несколько строк. Сумрачный человек тяжело ступил в беседку. Под его шагами угрожающе заскрипели старые доски. Он склонил голову, разглядывая Митькины записи. Человек откинул мешавший ему капюшон, и у мальчика перехватило дыхание от вида настоящего отшельника-чародея. Густая косматая шевелюра пепельными прядями обрамляла грубое, будто бы вырубленное из скалы лицо, перечёркнутое старым шрамом. Кустистые брови, орлиный нос и аккуратно подстриженная, чёрная с проседью борода. Дочитав страничку, человек перевёл взгляд на Митьку. Цепкий прищур колючих глаз парализовал мальчика, как удав кролика.

— Ты сказку что ли пишешь? — сурово спросил незнакомец.

— Да… — едва выдавил Митька.

Неожиданно лицо незнакомца расплылось в широкой улыбке:

— Сказка — это хорошо! Сказка — это всегда хорошо. Только место ты выбрал неудачное, — бородач взмахнул рукой, приглашая на выход из беседки. — Обрушиться может в любой момент.

Митька вышел из-под крыши и тут же сощурился от солнца.

— А вы кто? — спросил мальчик, разглядывая незнакомца из-под руки. Мужчина расправил складки своего брезентового плаща:

— Я — смотритель парка. Слежу за порядком. Я всё вижу, меня никто не видит.

Митька вздохнул с облегчением. Суровый дядька, кажется, ругаться не собирается.