Степан Бердинских - Фина [СИ]

Коротко, два раза позвонив в звонок, я поправила мокрые волосы и уткнулась взглядом в глазок. «Придумала повод, наговорив шаману, что нужен ливень и прочее, прочее», — витал во мне негатив. Спустя минуту позвонила еще раз. Быстро нажала и отпустила кнопку звонка. Еле послышалось «бзз». Неловкость нарастала. «Может, музыку слушает или уже спит», — подумала я. Медленно развернувшись, я начала наматывать круги по площадке пятого этажа. Дверь незаметно открылась, и я зашла внутрь. Волосы чуть подсохли, рубашка уже меньше прилипала к телу, но только мягкое полотенце и горячий чай привели меня в чувства.

— Погода намекает нам на что-то? — улыбнулась Кауфа.

На кухне, на мягком стуле около батареи и закрытого окна, было так уютно и тепло, что я чуть не впала в дрему. На мне осталось нижнее белье, а сухие носки дала мне подруга.

— Брат твой скоро придет? — спросила я Кауфу.

В ответ увидала поджатые губы и задумчивое лицо.

— Я за ним не слежу, — начала Кауфа. — Гуляет со своими друзьями и пьет пиво. Он может прийти прямо сейчас, а может пропасть на неделю.

Подняв брови, я засверлила подругу глазами.

— Это на него похоже, — вздохнула Кауфа.

— А что говорит мама? — вставила я.

— Переживает и все твердит, чтобы я оставила его в покое. Мне есть до него дело, так как это мой единственный брат и я хочу, чтобы мы были ближе друг к другу. Не все было так плохо. Еще год назад мы были не разлей вода.

Проглотив большую порцию брусничного варенья, я вспомнила про деда и бабушку. «Их надо предупредить», — подумала я.

— И тут он встретил Коптиса? — сказала я, вернувшись к разговору о брате Кауфы.

Кауфа, достав с полки сковороду, повторила мои слова:

— И тут он встретил Коптиса.

Впервые я сытно ела в гостях. Ничего кроме чая, фруктов и десертов не принимала или же попросту была сыта. «Нет, спасибо, только чай», — обычно отвечала я. «Ужинала дома, поэтому, максимум, что могу съесть, это мандарин с тарелки», — бывало и такое. «Я сыта, но от кофе не откажусь», — редко врала я, чтобы не напрашиваться. Кауфа разбила шесть яиц и поджарила кусочки бекона. Нарезала огурцы и помидоры.

— Приправь салат соусом, — бросила Кауфа, помешивая бекон.

После ужина мы вымыли посуду и одновременно глянули на кухонные часы. Потом повернулись друг к другу и синхронно улыбнулись. «Здорово!» — промелькнуло у меня в голове. В глазах подруги было что-то похожее.

— Жаль, что не взяла с собой нитки и иглы, — сказала я, глядя на огни в других окнах.

— Сколько у тебя всего игрушек? — поинтересовалась Кауфа.

Задумавшись, я почувствовала, что хочу спать.

— Штук десять точно будет, — ответила я. — После пятой перестала считать, так как поняла, что дело не в количестве.

— Правда? — перебила меня Кауфа. — В чем же тогда дело?

Я повела плечами и невнятно проговорила:

— В том, может, что мне это нравится и все тут.

Мои мысли оборвались, а новые не приходили на ум. Потом прошла искра, и я продолжила:

— Мама уже не спрашивает про новые игрушки и про то, как скоро я закончу или начну другую. Первая моя игрушка вышла надменной. Это девочка. Спесивый взгляд, яркие волосы, длинные тонкие ноги. Одним словом — дурочка.

Кауфа тихонько засмеялась, а затем резко поправилась:

— Прости.

Улыбка появилась и на моем лице, и я ответила:

— Ничего, можно и посмеяться. Шила я ее недолго и даже пуговицу на рубашке не доделала. У нее до сих пор виден пупок.

Кауфа подняла брови и добавила:

— Какие это куклы ты шьешь?

Я не сдержалась, и мы звонко рассмеялись на всю кухню. Когда я набирала свой домашний номер, чтобы предупредить близких, Кауфа все еще тихонько посмеивалась.

В десять вечера мы отправились смотреть фильм. На кассете, крупными буквами, было написано «Eraserhead». Кауфа с щелчком закрыла «карман» кассетника Panasonic NV-2000, нажала кнопку запуска и придвинулась ко мне. Свет от телевизора постепенно заполнял пространство, с каждой секундой все четче выделяя контуры наших ног. Пока Кауфа запускала свой домашний кинотеатр, я успела снять джинсы, расстегнула лифчик и спрятала его под штанинами. Устроившись поудобнее на кровати и положив ногу на ногу, я закрыла глаза и стала ждать свою подругу.

— О чем фильм? — спросила я.

Раздался щелчок. Кауфа присела на кровать и дотронулась до моей пятки. Издав непонятный звук, похожий на сдавленный хохот, я одернула ногу.

— Молодой режиссер и его первый фильм, — начала Кауфа.

Она придвинулась ко мне и поцеловала своими мягкими губами мою шею.