Питтакус Лор - Сила Единства

Фири Дун-Ра весело смеется. «Удивительно! Я не была уверен, что у тебя будет лориенская искра, чтобы подпитаться, Адамус. Я думала, что вы просто ранний Измененный, неудачный эксперимент». Фири приоткрывает губы, как будто она пытается понять, что она пробует. «Но ты действительно такой, как они! Сможешь ли ты счастлив умереть, зная, что ты особенный? Худший из обоих миров?»

Адам дернулся от щупалец Фири. Я вижу частички лориенской энергии, мигающей сквозь масляную массу ее смертельной конечности, которая тянется из Адама в нее. Я пытаюсь подтолкнуть себя, но мои руки подкашиваются.

Медленно Адам поднимает голову, отбрасывая темные волосы с глаз. Он смотрит на Фири Дун-Ра.

«Я такой, как они», — говорит он сквозь зубы. «Но я и как ты».

Адам погружает руки в черное масло ее щупалец. Они оба задыхаются от шока, он испытывает боль, когда слизь сливается с его руками. Он отступает назад, и ил начинает отрываться от плеча Фири и соединяться с Адамом. Он должен признать могадорские гены. Больное вещество запутывается между ними. Поток энергии Лориена от Адама до Фири останавливается.

«Что…?» Она начинает говорить, с дикими глазами.

Адам топает по земле. Мощная волна распространяется от него.

Получившийся грохот оглушает. Пол пещеры распадается. Сталактиты падают сверху. Между двумя могадорцами открывается пропасть. Фири Дун-Ра пытается отступить, пытается нащупать уступ руками, щупальцами. Но Адам крепко держится за нее.

Они падают в темноту.

«АДАМ!» — кричу я. Несмотря на рвущую, ослепительную боль в груди, я ныряю к краю вновь созданной ямы. Я протягиваю руки с телекинезом.

Слишком поздно. Там ничего, кроме теней.

Он ушел.

«Адам…», — повторяю я, мои руки опущены в бездну, и кровь падает на камни под мной.

Все.

Все, что у меня есть, я бросаю в него.

Сначала, мой Люмен. Мое старейшее, заслуживающее доверия Наследие. Я взлетаю с льдины, которую сделала Марина, оставив Девятого сзади и взрываю Сетракуса Ра двумя лучами огня. Его глупый плащ воспламеняется, его доспехи раскаляются. Я наблюдаю, как его бледные кожные покровы и символы, отшелушиваются и, мгновенно окутывая глаза, сглаживаются артериями ила, которые циркулируют через его тело.

Его даже не беспокоит мое нападение. Как будто он не чувствует боли. Он просто плывет над его озером черной гадости, глядя на меня, назойливый намек на улыбку на лице.

«Это лучшее, что ты можешь сделать?» — спрашивает он.

Сетракус Ра летит ко мне со скоростью, которую я не смог бы повторить и ударяет меня кулаком в грудину. Из костяшек пальцев растут шипы, которых не было там до этого, и я слышу, как мои ребра хрустят. Я откидываюсь назад на скалистый выход на краю чана, затормозив на локтях. Сразу же, я начинаю исцелять сломанные ребра.

Мне нужно продолжать заживление так быстро, как он сможет причинить мне боль, и надеяться, что я смогу найти способ пережить это.

С ревом Берни Косар летит к Сетракусу Ра. В своей форме грифона он опасный противник, даже если Сетракус Ра движется на сверхбыстрой скорости. Может быть, один хороший укус сможет изменить ситуацию.

БК никогда не сделает этого.

Сетракус Ра поднимает руку, и из озера вытекает ил в БK. Он образует клетку над ним, как в зоопарке, на прутьях толстые участки масла. Разбиваясь и кусая, БК не может освободиться. Медленно, клетка начинает сжиматься вокруг него, заставляя его преобразовываться на более мелкие и мелкие формы или быть раздавленным.

«Я никогда работал с Химерой», — говорит Сетракус Ра, наблюдая, как гадость поглощает БК. «Спасибо, что принес мне одну».

Клетка останавливается, когда БК сжимается до формы бигля. БК пытается стать меньше и протиснуться между прутьями, но в это мгновение все запечатывается, как кокон. Я больше его не вижу. БК плавает в твердом пузыре ила чуть выше поверхности озера.

По крайней мере, по его словам, Сетракус Ра не собирается убивать его сразу.

Нельзя сказать то же самое об остальных.

Когда я поднялся на ноги, Сетракус Ра приземляется в нескольких ярдах. Он протягивает руки, как святой в витраже. Мои губы кривятся от отвращения.

«Как насекомые перед гигантом», — говорит он. «Так вы, дети, как перепелки перед богом».

«Ты не бог», — отвечаю я, бросая в него огненный шар, который он просто поглощает.

Он фыркает. «Ты Лориенец, так благочестивый даже в конце. То, чему вы поклоняетесь, Сущность, которая теперь скрывается под землей, это не что иное, как ресурс. Как руда, как вода. Вы молитесь на реку, пока я создаю плотины. Вы полагаетесь на капризы природы, в то время как мой интеллект формирует галактики. Разве вы не видите, что моя работа, мой прогресс, имеет силу для создания?»