Джош Рейнольдс: Король-вурдалак

Санзак посмотрел на Ворага.

— Тогда что же нам делать, Кровавозубый? Штурмовать туннели клыками и когтями? Меня не очень вдохновляет мысль о противостоянии с этими серошкурыми костоглотами у них дома. Из того, что старый монстр сказал нам…

Кадар зарычал и развернулся, так что навершие его посоха оказалось почти под подбородком Санзака.

— Ты окажешь мастеру В`сорану уважение, которого он заслуживает, произнося его имя, варвар, — выплюнул он.

— Или что, ты, могильная ящерица? — прорычал Санзак, отбрасывая посох в сторону. — Достаточно ли будет твоего мастерства, чтобы справиться со мной? — могучий стригой, поощряемый Ворагом, начал познавать таинства ветра смерти. Тёмная магия, которая могла поднять на битву стонущие трупы из могил, была слишком ценным знанием, чтобы оставить его Кадару и остальным членам шайки В`сорана. Вораг никогда не доверял и никогда не будет доверять другому вампиру и его последователям. Они не были воинами, большинство крови, пролитой ими, была кровью друг друга, льющейся в бесконечных междоусобных разборках. Они боролись друг с другом за внимание В`сорана, подобно маленьким кровожадным детям. Это поощряемое старым монстром кровопролитие было лишь одной из многих его раздражающих привычек.

Вораг посмотрел на них.

— Хватит, — сказал он. Оба вампира замолчали. Собравшиеся айалы молча смотрели, раздумывая, как могли бы использовать грызню дуэта. Некоторые из них уже выбрали сторону, он знал это. Некоторые заискивали у некромантов, либо потому, что были впечатлены спотыкающимися трупами, либо потому, что сами жаждали обладать подобной силой. Другие, более чтящие традиции своих собратьев, примкнули к Санзаку, в основном потому, что не хотели стать частью искусства, которое практиковал Кадар. Так или иначе, это не заботило Ворага: до тех пор пока оба лагеря преклоняли пред ним колени и сражались тогда, когда он приказывал, они могли делать, что им нравится.

Он посмотрел вниз, туда, где у подножия склона ожидала его армия. Хотя её размеры в начале были небольшими, но за прошедшие годы она увеличилась за счёт поднятых из земли новых мертвецов. Чёрный волчий хвост, его штандарт, трепетал на кислом ветру над практически безмолвным легионом. Ряд за рядом источенной погодой кости ждали его приказов, и во главе их, сидя на чёрных красноглазых конях, выведенных в тёмных конюшнях Моркейна, возвышались остальные его стригои. «Лошади-людоеды для всадников-вампиров», — подумал он, забавляясь.

И в самом центре армии, защищённый от нападения, находился большой чёрный паланкин, несомый великими могильными страшилищами, которых создал В`соран. Огромный, юртоподобный покров, который покрывал паланкин, был сделан из волчьей шерсти и шкуры виверны и обмазан до черноты пеплом и грязью, дабы держать его изолированным от слепящего ока солнца. Утренняя звезда не беспокоила Ворага так сильно, как некоторых из его последователей, и, кроме того, его было не так уж много в этих суровых землях, но, как Кровавозубый уяснил из жестокого опыта, осторожность не означала трусость.

На мгновение, пока он смотрел на неподвижный полог входа, ему подумалось, что он мог слышать её голос, мог видеть её тень, что в любой миг её бледная рука может отодвинуть полог в сторону, и тогда он сможет уловить вспышку её золотых волос и…

Вораг закрыл глаза и замер от первозданной, красной ярости, что вскипела внутри него. Он отвернулся и посмотрел на восток — в землю будущего, а не прошлого, туда, где горы становились песком и джунглями. На земли мёртвых, где могучие армии, состоящие из мумифицированных королей и их костяных слуг, сталкивались в мрачной пародии на жизнь. А за ними жемчужина Арабии, где халифы правят в изолированных городах и ведут войны с всадниками пустыни. Такие места были всего лишь легендой для того, кто был рождён в варварской хижине за грубым частоколом в суровых, высоких горах. Это были земли, что он пришёл забрать себе.

Внутри у него потеплело, когда Вораг подумал об этом. Это было завоевание, достойное его, хотя он и подозревал, что не по этой причине В`соран предложил ему это. Он встретился с расчётливым взглядом Кадара и улыбнулся, от чего другой вампир вздрогнул и отвернулся. «Ты змея, и, рано или поздно, я растопчу тебя, — подумал он. — Тебя и твоего хозяина».

В`соран считал его идиотом, он знал это. И, по словам его приспешников, это мнение, возможно, разделял Мельхиор, который когда-то воевал на стороне Ворага против северян демонолюбов. Они считали, что он всего лишь одержимый кровью зверь. На самом деле они так думали обо всех стригоях. И конечно, Неферата думала так же. Он улыбнулся, когда вспомнил о своей могучей королеве, о её разуме, что был подобен изощрённой паутине. Даже она не смогла увидеть то, что увидел Ушоран в горном народе, который он поднял из трясины правления безумного Кадона. Стригоям недоставало изысканности, это правда. Но у них была страсть.