Руслан Агишев - Взять своё [СИ]

Солнце медленно опускалось вниз, окрашивая раскинувшийся по берегам реки гномий лагерь в темные цвета. Над многими шатрами и землянкам словно в подражании закату торчали длинные древки с черными полотнищами. Кое-где к длинным палкам привязывали и выкрашенные в черный цвет пучки пакли, плотные кисточки конских волос.

Лагерь казался вымершим или покинутым. Не слышались азартные голоса бьющихся об заклад гномов, не раздавался смех над толстолобыми шутками очередного шутника, не звенел метал мечей и секир поединщиков. Перед землянками и шатрами не было костров с булькающей ароматной и сытной похлебкой.

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у, — среди всего этого над рекой раздавался лишь монотонный заунывный звук, напоминавший то ли вой, то ли стон, то ли плач. — У-у-у-у-у-у-у-у.

Издававшие его почти четыре десятков седобородых гномов — старейшины кланов — сидели сидели прямо на земле и, положив друг другу руки на плечи, заключали в круг высокий помост. Образуя единой целое, они медленно раскачивались из стороны в сторону, не прекращая издавать при этом этот тяжелый горловой звук.

Прямо на помосте возвышалось грубо сколоченное из дерева кресло с сидевшим телом владыки Кровольда. Облаченный в парадные доспехи из древнего железа, мертвыми глазами он смотрел в сторону родных гор, из которых появлялись при рождении и в которые уходили после смерти все гномы. Открытое лицо и кисти рук повелителя гномов были пепельно-серого цвета, что контрастно выделяло их на фоне матово черных доспехов.

Сразу же за ними располагались и остальные. Сотни и сотни гномов, одетых в цвета своих кланов, сидели тут же, на земле. На лица их были нанесены извилистые узоры рун ритуальной краской иссиня черного цвета, превращавших бородатые лица в застывшие каменные маски.

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у, — не прекращаясь, словно водный поток, лился печальный звук. — У-у-у-у-у-у-у-у, — он то нарастал, то становился тише, то снова взлетал до небес. — У-у-у-у-у-у-у.

Это был скорбный стон — часть древнего ритуала прощания с владыкой, когда лучшие из лучших, самые уважаемые члены клана, таким образом не только выражали свою скорбь и горе, но и облегчали греховную ношу покинувшего этот мир.

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у, — гудящий звук постепенно заполнял собой все окружающее шатер пространство — сидящих гномов, берега реки, саму реку, растущие в дали деревья; он давил и поглощал собой все остальные звуки. — У-у-у-у-у-у-у-у, — многие из сидящих вдали, не замечая этого, сами погружались в монотонное трансовое покачивание. — У-у-у-у-у-у-у.

Но в какой-то момент, вечерняя темнота уже почти сменилась ночной теменью, на рекой вдруг раздался сильный, очень напоминавший колокольный, звук. Это ритмичное и внушительное «бамм» зазвучало настолько инородно и угрожающе, что по сидящим сотням гномов сразу же пошла волна. Десятки массивных фигур, резко вскакивали на ноги, и начинали с угрожающим видом всматриваться в темноту в поисках источника святотатственного шума.

— Бам-м-м-м-м-м-м-м-м-м, — раздалось снова; одновременно со стороны леса начали зажигаться огоньки факелов. — Бам-м-м-м-м-м-м-м, — стал различаться и звук идущих. — …

К десяткам гномов, вскочивших первыми, присоединялись еще и еще. До многих только сейчас стало доходить, что произошло не просто нарушение ритуала, а самое настоящее святотатство! Более того там, в темноте, может готовиться к атаке самый настоящий враг!

— Рута! Рута! — раздался глухой голос одного из мастеров войны, громко выкрикивавшего наименование передовой шеренги Железной стены. — Рута! Варгово отродье! — продолжал кричать он, тыча левой рукой в сторону от себя. — Рута! Быстрее беременные свиньи! — дергавшаяся рука показывала гномам, где должная быть первая шеренга. — Рута!

Какой-то гном, юнец с едва проклюнувшейся бородкой, так спешил, что подскользнулся в грязи и со всего разбега плюхнулся прямо в лужу. Тут же на упавшего наткнулся второй, бежавший к построению гном, который тоже растянулся в грязи.

В нескольких шагах от него уже стоял другой мастер войны — внушительный бородач, который в сторону тыкал уже не рукой, а здоровенной секирой.

— Крэт! Крэт! — рядом с ним уже встало с половины десятка облаченных в доспехи гномов, с лязгом тащивших из-за спин оружие. — Крэт! — вторая шеренга, состоявшая из кряжистых ветеранов, строилась не в пример быстрее. — Сомкнуть щиты!