Бронислава Вонсович - Убойная Академия [litres с оптимизированной обложкой]

– И?

– А у тебя намечается рагу из кролика…

– За рагу из кролика собираешься рассчитаться жалким листочком с решением?

– А вино? Ты забыла про вино, – Тоширо гордо выпятил грудь и задрал хвост, намекая, что к вину прилагается еще и он, такой прекрасный.

Но он вдохновлял меня куда меньше, чем готовое решение. Призрак отчисления перестал маячить перед глазами, и включился режим получения нужных сведений.

– Если еще будет схема для моей подруги, я подумаю…

Мирейя с нежной улыбкой протянула свой листок. Тоширо разочарованно вздохнул.

– У меня нет. Но, – оживился он, – я поспрашиваю наших. Поделившийся сможет рассчитывать на вознаграждение?

– На кусок кролика, – я твердо ограничила рамки выплаты. А то знаем мы этих танов: только кончик хвоста протяни в их сторону, а они уже полностью облапят. – Не очень большой.

– Идет.

Тоширо восторженно прищелкнул в воздухе хвостом и убежал так быстро, что можно было подумать – испарился. Мирейя рассмеялась. Я тоже, хотя минутой раньше была уверена, что мне не до смеха.

– А правильно, – сказала подруга. – При твоих запутанных отношениях с Онгисом схема «на отлично» не помешает.

Я отметила, что она даже не предложила самый простой способ. Наверняка тоже не стала бы поощрять собой героя Корбиниана, пусть он сейчас и не выглядит столь плачевно, как в начале нашего знакомства. Вот если бы на его месте был Бертольд… Но Бертольда там не было и быть не могло. «Зато занимаюсь чем хочу. Никому не вру и сплю тоже с кем хочу, а не с кем прикажут…» Я почувствовала, как злость на этого тана поднимается из глубины души: я, может, тоже так хочу, но что значат мои желания перед нуждами государства? Попрошу, чтобы объект заменили. У нас с ним контакт нарушился. Невосстановимо нарушился.

– Как там твой кролик? – ушла с грустной темы Мирейя. – Мой вчера вечером в комнате такое устроил, что захотелось придушить, не дожидаясь, пока пройдет неделя. Да и утром…

– Может, на это и рассчитывают? Хотя у меня проблем с моим нет.

Это было не совсем так. Вчера при моем появлении кролик, торчавший посредине комнаты, сразу шмыгнул под кровать. Испугался, и правильно: почувствовал, что смерть пришла. Я была злая, взвинченная и ненавидела всех, кто попадался на глаза. Кацуми укоризненно что-то шикнула и юркнула за кроликом. И не поприветствовала!

Я села на кровать. Сил не оставалось даже на то, чтобы лечь. Я была вымотана полностью как физически, так и морально. Этот день оказался самым ужасным за всю мою жизнь. Закрыв лицо руками, я расплакалась. Конечно, будущие спецагенты не должны рыдать, но сейчас меня все равно никто не видит, значит, никто и не узнает. Мне было плохо, холодно и одиноко.

Кацуми что-то успокаивающе шипела и терлась мордочкой. К ней неожиданно присоединился вылезший из-под кровати кролик, который громко чихнул и ткнулся в меня носом.

– А тебе чего? – всхлипнула я, словно кролик мог ответить.

От ш’ерры пришел импульс, что будущая жертва просит почесать лобик. Это меня так удивило, что я перестала плакать и почесала. Кролик прижмурил глаза и ткнулся теперь уже лбом, явно предлагая продолжить. Я ему спецагент или специалист по уходу за кроликами? Но чесать не прекратила. От ш’ерры пришло требование дать животному имя. Я рассмеялась, а потом подумала, почему бы и нет? Кого мне сегодня хотелось убить с особой жестокостью? Вот его тезке и достанется через неделю.

– Бертольд, – объявила я. – Или Берт.

От Кацуми пришло возмущенное «нет». Оказалось, мне достался не кролик, а крольчиха. А ее называть мужским именем нельзя. Особой разницы я не видела, но с питомцем ссориться не хотелось, да и сил не было.

– Тогда Берта, – менее уверенно предложила я.

Кто их там знает этих кроликов, сговорившихся с моей ш’еррой? Может, и это имя не придется по нраву. Но змейка выразила согласие и подлезла под мою вторую руку, требуя приласкать и ее тоже.

– Танны, – проникновенно сказала я. – Я устала и хочу спать. У меня был очень тяжелый день.

Но пару раз провела по треугольной головке, Кацуми ласково зашипела в ответ и намекнула, что подружку тоже нельзя обделять. Так я и уснула, поглаживая то змейку, то крольчиху. Спалось на удивление спокойно, а когда проснулась, оказалось, что Берта пристроилась рядом и доверчиво дрыхнет…

Но ничего этого Мирейе я рассказывать не стала, слишком личным все это было: и доверчивость Берты, и мое, невольно возникшее, чувство симпатии к ней. Нет, о таком рассказывать нельзя: личные отношения мешают работе.