Екатерина Боброва - Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров

— Не восстанавливаются, — закончила за нее Анна.

Клавдия Петровна десять лет отработала врачом на Дальнем Севере, мотаясь с отцом по экспедициям. После рождения дочери, они перебрались в Петербург, где Клавдия Петровна нашла себя сначала врачом на скорой помощи, а потом заведующей в частной клинике. Год назад ушла на пенсию, но все еще консультировала по просьбе коллег особо тяжелые случаи.

— Мам, а у меня сюрприз, — встрепенулась Анна.

— И какого месяца? — прищурилась Клавдия Петровна.

— Не месяца, — надулась девушка, — а пушистости, веса и умности.

— Ты меня интригуешь, — покачала головой Клавдия Петровна. — Давай сюда свой сюрприз, посмотрим.

— Вальди, — позвала Анна. Скрипнула ручка двери, послышалось звонкое цоканье, и в кухню, жизнерадостно махая хвостом, степенно вошел Вальдемар.

Мама охнула, прижала ладони к щекам, и Анна торопливо, боясь услышать твердое «Нет!», начала объяснять:

— Ты не волнуйся. Это ненадолго. Как только куплю квартиру, так и съедем. Я постараюсь что-нибудь быстро найти.

Все детство Анна мечтала о собаке, но когда мама — медицинский работник с четким убеждением, грязь — причина большинства болезней, о собаке остается лишь мечтать. Хомяки, морская свинка и попугай — это здорово, но совсем не то.

— Переедет она, — хмыкнула вдруг мама, — на работу пойдешь, а животину кто выгуливать да кормить будет?

Животина согласно кивнула и предвкущающе облизала черный нос. Мол, кормить, да, обязательно.

— Так утром и вечером, — растерянно ответила девушка.

Мама покачала головой.

— Никто вас никуда не гонит. И учти, пока не сделаешь ремонт, не устроишься на новую работу, никаких переездов, тем более с псом.

Она присела на корточки и протянула руку:

— Ну давай знакомиться, Вальди.

Пес степенно поднял лапу. Никаких лизаний в лицо, никакого дурацкого напрыгивания, мама, впечатленная, подняла брови.

— Да, ты ученый, я смотрю. И кстати, что за дурацкое имя?

— Вальдемар, — машинально ответила девушка, пребывая в странном неверящем состоянии. Надо же, как бывает! Она всю жизнь считала свою маму чудовищно упрямой в собственных убеждениях, а та, оказывается, может идти навстречу.

— Вальдемар, значит, — Клавдия Петровна с чувством пожала лапу собаки, — ну, если Бегемота к нам не приведешь, живи. Добро пожаловать в семью. А теперь, — она поднялась, — быстро мыть руки. Будем готовить обед.

В припаркованной около Аниного подъезда машине звонко запиликал телефон. Мужчина, сидящий на переднем сидении, посмотрел на номер, затем провел пальцем по экрану.

— Да?

— Как идет наблюдение? — осведомилась трубка строгим и немного усталым голосом.

— Все по плану. Внедрение прошло успешно, можно переходить ко второй части.

— А теневики? Выходили на контакт?

— Да, — подтвердил мужчина, — контакт был зафиксирован, однако агент вмешался, и поговорить им не удалось.

— Это сейчас не удалось, — возразила трубка, — но следующая попытка может быть удачной. Так что повнимательнее там. Не спать.

— Есть, не спать! — бодро отрапортовал мужчина, невольно выпрямляя спину.

В трубке раздались гудки отбоя.

Мужчина несколько мгновений смотрел на потухший экран, затем убрал телефон в карман куртки, положил руки на руль и откинулся на сидении. Ожидание обещало быть долгим.

После отличного обеда Анна засобиралась на прогулку. Надо было, конечно, заняться квартирой, просмотреть объявления, разместить резюме на сайте, но на улице выглянуло такое редкое в декабре солнце, блестел свежевыпавший снег, неожиданно просыпавшийся за утро, и она просто не могла заставить себя сесть за компьютер, вернуться к мыслям о работе. Нет-нет, она займется делами завтра. Сегодня выходной.

Было странно идти по улице в светлое время буднего дня. Еще более странно идти не одной в сторону небольшого сквера и слышать реплики редких прохожих:

— Смотри, какой симпатяга. Похож на сенбернара.

— Да не-е-е. Помесь ньюфика и борзой. Видишь, морда вытянутая и уши вислые, а сам коренастый, лапы недлинные.

Вальди вышагивал степенно, не тянул поводок в сторону столба или чужой собаки. Он слегка притормаживал, отводя морду и давая понять, что ему надо во-о-он туда, если, конечно, Анна не против.

Анна не возражала, отпуская поводок свободно разматываться с катушки.

Она шла, не до конца веря в происходящее. Еще вчера утром жизнь казалась скучно-размеренной, а сейчас события менялись с такой быстротой, что мозг отказывался принимать их. Квартира, двери, увольнение и собака. Еще бы понять, что из этого к добру, а что — явная неудача.