Анна Бэнкс - Союзник

11

СЕПОРА

У меня мелькает в мыслях, что я всегда в особенно хорошем настроении, когда Тарик берет меня в город. Мы можем навестить некоторых друзей-торговцев Тарика, послушать возмутительные слухи и хоть на мгновенье побыть обычными гражданами Теории. Каждый раз, едва мы покидаем стены дворца, облаченные в одежду слуг и вооружённые лишь хлебом и сыром в качестве провианта, я чувствую себя так, будто по дороге к базару парю над песком. Направляясь к дворцовой кухне, чтобы встретиться с Тариком, я уже сейчас улыбаюсь. Сегодня я буду вне досягаемости матери, и очень этому рада. Её проницательные глаза временами портят мне настроение.

Когда я поворачиваю за угол, где находится вход в кухню, ведущий к утреннему солнцу и, в итоге, за пределы этого проклятого дворца, я вынуждена остановиться у одного из длинных столов для выпечки хлеба, в нескольких шагах от моей цели. Наблюдая за сценой, я оцениваю, является ли она проявлением мужского идиотизма или это действительно чрезвычайная ситуация. Один из охранников у входа держит Тарика за шею, сжимая его так сильно, что лицо Тарика покраснело, а глаза вышли из орбит. Тарик испытывает боль, и не малую.

Я сжимаю губы в нерешительности.

С одной стороны, это Птолем. Птолем стал вести себя более расслаблено с Тариком, поскольку тот всегда приходит на кухню как простой человек, а не как король-Сокол, когда хочет выйти из дворца. У Тарика есть своего рода связь с Птолемом; кто узнаёт Тарика как человека, быстро заводит с ним дружбу. Я бы не хотела прерывать их шутливую борьбу. Но чем дольше Птолем удерживает его, тем больше я задаюсь вопросом, действительно ли это можно назвать шутливой борьбой.

Потому что с другой стороны, жители этого города сходят с ума. Что, если Птолем один из тех, кого поразило сумасшествие? Кажется, он явно наслаждается тем, как лицо Тарика меняется от красного к синему, его улыбка становится шире, когда король напрасно наносит удар по его стволоподобным ногам. Я украдкой смотрю на Патру, которая стоит у двери и туда-сюда машет хвостом, будто тоже не может решить, стоит ли положить конец потасовки. Или она просто удручена тем, что не может в ней участвовать.

Чтобы проверить, есть ли смысл вмешиваться, я прочищаю горло.

- Кхм.

Когда ни один из них меня не замечает и даже Патра, которая не отрывает взгляд от Тарика, пропускает это мимо ушей, я вынуждена обдумать, как мне действовать дальше. Самый быстрый способ прекратить... чтобы это ни было... это приблизиться к Птолему и разоружить его. Но, исходя из того, что он выше Тарика и шире, даже принимая во внимание мои тренировки с Сетосом, у меня возникает нехорошее предчувствие, что я окажусь не более чем закуской для этого молодого человека. С другой стороны, сейчас его внимание полностью сосредоточено на одном очень глупом короле-Соколе. Может это и сработает.

Или я могла бы поступить по скучному и просто позвать на помощь. Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз поступала по скучному, и делаю вывод, что несмотря на все обстоятельства, удивить их будет очень весело. Поэтому я бросаюсь вперед, чувствуя, лишь малую часть того разочарования, которое было бы написано на лице матери, наблюдай она за мной прямо сейчас.

К концу длинного стола для выпечки хлеба у меня уже довольно хорошая скорость; то, что мне всё время приходится уклоняться от клинка Сетоса, сделало меня довольно быстрой. Я пробегаю мимо ножа для хлеба, который, возможно, стоило бы прихватить с собой, и представляю, как Сетос качает головой. Но на тот случай, если это действительно всего лишь игра, я оставляю лежать его рядом с крошками.

Затем я прыгаю - и в этот момент пара меня наконец замечает. Время замедляется, пока я лечу. Их борьба внезапно заканчивается, когда они одновременно напрягаются. Птолем отпускает своего короля так быстро, что практически отталкивает его. Тарик, похоже, вовсе не так этим обеспокоен, как тем фактом, что я лечу по воздуху и через пару секунд приземлюсь на Птолеме. Птолем быстро поворачивается, демонстрируя мне свою мускулистую спину. Столкновение вытесняет из моих лёгких воздух, и я чуть не теряю сознание. Я пытаюсь обхватить Птолема рукой за шею так же, как он держал Тарика, но с разочарованием обнаруживаю, что моя рука слишком коротка для этого, и что Птолем рад моей попытке. Дернув за локоть, он меня разворачивает, и мягко ставит на землю перед собой. Я наклоняюсь, кладя ладони на колени, как советовал делать Сетос, когда мне нужно отдышаться.