Светлана Борисова - Инкуб. Книга 2 [СИ]

Де Фокс с трудом отвёл глаза от королевы.

— Хорошо, не буду, но это нелегко… — проговорил он с восторженным видом. На смену его отчаянию пришла сумасшедшая радость и разбудила лихорадочное желание говорить о предмете своего обожания.

— Понимаю твоё затруднение, но лучше смотри на сцену, — перебил его Юлиан и захлопал в ладоши. — Представление уже началось.

Действительно, музыканты в оркестре посерьёзнели и, повинуясь дирижёру, начали играть. Торжественная увертюра к действу не заставила умолкнуть шумящих зрителей, но всё же привлекла их внимание к сцене.

Юлиан с нетерпением ожидал выхода Цветанки, но к его великому разочарованию вместо неё раз за разом выступали какие-то трепетные девицы, поющие тонкими фальшивыми голосами и разыгрывающие какие-то дурацкие фарсы из древнегреческой мифологии.

Наконец, занавес поднялся и глазам зрителей предстал роскошный гарем. На сцену вышли девушки в рискованных разноцветных нарядах. Они исполнили слаженный, полный томной неги танец, который зрители встретили поощрительным свистом и громом аплодисментов.

Выходу Цветанки предшествовала тревожащая душу музыка — странная и всеобъемлющая, исполняемая на каких-то неведомых инструментах, которые явно не относились к средневековью. Тяжелые пульсирующие аккорды заставили умолкнуть зрительские трибуны. Взгляд Юлиана метнулся к оркестру, — тот молчал, поражённый не меньше его. Сокол, сидящий на плече юноши, забеспокоился и, гортанно выкрикнув, переступил лапами. Он погладил его по пёстрой спинке. «Не шуми, малыш! Потом разберёмся, что к чему».

Декорации на сцене неожиданно переменилась — исчез гарем, и на ночном небосводе засияли звёзды и полная луна, охваченная кровавой дымкой. В её таинственном свете развалины храма на холме казались особо древними и мрачными, — от них веяло печалью и многовековым злом.

Пронёсся сильный порыв ветра, который разом потушил зажжённые светильники, и пространство наполнилось призрачным светом луны.

Юлиан обеспокоенно зашевелился. Богатство музыкальной палитры и слишком реалистичные декорации вызвали у него подспудную тревогу. Судя по удивлённым лицам и громкому перешёптыванию зрителей происходило что-то необычное даже для Эдайна, привычного к колдовству. К тому же увиденное на сцене, не совпадало с рассказами девушки о своём выступлении. Проверив оружие, он приготовился к худшему, хотя не представлял, в чём оно может заключаться.

Тем временем действие на сцене шло своим чередом. Заплакала скрипка и откуда-то издалека раздалось пение, от которого у Юлиана пробежали мурашки по спине. Такого голоса он никогда не слышал. Быстрый взгляд по сторонам показал, что он не грезит — на лицах окружающих застыла дикая смесь восторга и… мучительной боли.

Но окончательно его добило появление девушки. Особенно её вид. На сцене, вдруг обретшей перспективу, рядом с храмом появился изящный силуэт танцовщицы с распущенными волосами. Не было ни мониста, ни шали, и подсвеченная лунным светом она казалась обнажённой в своих полупрозрачных одеждах.

«Твою ж!.. И это моя скромняшка Цветик?» — потрясённый юноша стиснул зубы, стараясь подавить страстное желание немедленно стащить её со сцены, причём желательно за волосы. А тут ещё де Фокс, пихнув его локтём, посыпал соль на раны.

— Прекрасное зрелище, amigo! — прошептал он с восхищением. — Но я бы ни за что не разрешил своей жене разгуливать в обнажённом виде перед публикой.

— Не придумывай! Она одета, во всём виновата дурацкая подсветка, — прошипел Юлиан.

— Тебе видней, — пробормотал граф, не сводя жадного взгляда со сцены, а там было на что посмотреть. Не переставая петь, обнажённая красавица обольстительно извивалась в очень откровенном танце.

«Может, это сказывается страх сцены? Может, Цветик не отдаёт себе отчёт в том, что делает? Говорят, такое бывает», — раздражённо подумал Юлиан, не слишком-то этому веря. Отточенные движения девушки опровергали его шаткие умозаключения. Окончательно разъярившись, он двинул де Фокса в бок локтем.

— Кончай пялиться на мою жену!

Ойкнув от неожиданности, граф выпал из расслабленного состояния и попытался его вразумить:

— Сдурел?.. Инкуб не будь дураком! Я же здесь ни один такой пускаю слюни.

— Заткнись! — юноша вскочил на ноги. — И не смей называть меня инкубом, у меня есть имя! — прошипел он и бросился к сцене, грубо расталкивая людей на своём пути.

Де Фокс немного подумал и пустился следом за приятелем.