Анна Рэй - Адептка

— Лер Морган!

Мужчина обернулся и перевел взгляд на Онорию. Та достала из саквояжа последнюю вещь: плюшевого кота. Морган отметил, что супруга ректора за эти дни изменилась. Нет, внешне она оставалась все той же надменной красавицей, любящей поучать других и сующей везде свой любопытный нос. Но внутри у нее будто что-то надломилось, даже голос стал тише и мягче. Ее отношения с ректором не ладились, вчера Онория попросила передать ей свободную комнату на втором этаже, рядом с апартаментами Бруно Арманьяка. И она направила запрос в попечительский совет о переводе на должность магистра алхимии. Но в данный момент декана Моргана не волновала ни Онория Стерлинг, ни ее муж Магнус, ни Эрик Фрайберг, к которому Морган за эти годы проникся необъяснимой симпатией. Сейчас его беспокоила сбежавшая студентка Уэлч. И он не знал, что сделает первым делом, когда ее отыщет: расцелует или отшлепает.

— Лер Морган, — повторила Онория и протянула ему смешного плюшевого кота. — Я видела такую же игрушку в одном магазине.

— Вы уверены? Насколько я понимаю, этой детской игрушке лет двадцать, — возразил декан, рассматривая игрушечного кота.

Шкурка зверя была местами потертой, но бант на шее — новый.

— Вы ошибаетесь. Это игрушка из магазина лиры Чайлд, что находится в столице Атрии. Мы с мужем… в смысле с ректором Стерлингом побывали там летом. Я изучила ассортимент, даже кое-что приобрела. Там есть платья, похожие на те, которые я носила ребенком, шляпки, сумочки и такие вот зайцы и котики: все новое, но словно из другого времени, — пояснила Онория.

Озадаченный Морган посадил игрушку рядом с разложенными на диване платьями и заметил, что Арт уже пристроился на полу возле саквояжа, по-хозяйски положив железную лапу на изящный дамский башмачок с девственно чистой подошвой.

— И знаете что? — Онория взяла с дивана платье. — Все наряды адептки Уэлч новые. Их заказали в дорогом ателье, но ни разу не надевали. А еще там нашиты необычные кармашки на внутренней стороне манжет и на подоле.

Райнер не знал, чему удивляться больше: тому, что Онория Стерлинг успела в деталях рассмотреть одежду его любимой адептки, или тому, что с каждым днем Марвел преподносила все больше сюрпризов.

— А еще я осмотрела комнату, но такое ощущение, что в ней никто не жил, — продолжала делиться с деканом наблюдениями Онория. — Все вещи сложены аккуратными стопками, одеяло убрано в шкаф, словно студентка не собиралась возвращаться.

— Это все? — с раздражением произнес декан Морган. Доклад лиры Стерлинг ему нравился все меньше.

— Нет. Еще то странное письмо, что прислал адептке Уэлч поверенный. В послание был вложен портрет, уже позже я догадалась, что на нем изображен молодой принц Агнус и его супруга Ливия. Такой же мне в свое время показывал комендант Плисс и все допытывался, не узнаю ли я кого. И была газетная вырезка о моем… о лере Тайлере. Зачем, спрашивается, студентке академии присылают портрет принца и статью двенадцатилетней давности? Да и содержание письма вызывает подозрения. Этот Доу писал, что нашел покупателей на дом, двух пожилых женщин. Одна в молодости работала няней, а другая — повитухой. К чему такие подробности? Какая разница, кем работал покупатель, лишь бы деньги заплатил!

— И что же, по-вашему, все это значит? — Декан бросил на женщину скептический взгляд.

— То, что студентка Уэлч очень подозрительная особа! — торжественно заявила лира Стерлинг, словно сделала научное открытие. — Вдруг она сотрудничала с главной шпионкой? Сами понимаете, о ком я говорю.

— Благодарю вас, Онория. Я хотел бы побыть один. — У Райнера от ее голоса разболелась голова.

Женщина недовольно поджала губы, хотела было возразить, но, услышав рычание Арта, поспешила покинуть гостиную декана.

Этой ночью, как, впрочем, и в предыдущие, Морган не спал. Он мерил широкими шагами комнату, а кот, клацая железной лапой, важно следовал за ним. Рай снова и снова задавал себе один и тот же вопрос — куда уехала адептка Уэлч, оставив все вещи здесь и продав дом? И могла ли ревность повлиять на ее решение бежать? Чем больше декан размышлял, тем отчетливее понимал: дело не в женской обиде. Иногда ему казалось, что Марвел всего лишь призрак, который растревожил его душу, вселил надежду на счастье и исчез, погружая в пучину боли и разочарования. Он вспоминал их прогулки по улицам столицы Белавии, ее восторженный взгляд при виде часов с жакемарами и улыбку, которой она одарила его. Нет, не за то дорогое ожерелье с изумрудами, его она так и не решилась надеть на прием, а за пирожное, замеченное на витрине кофейни, которое Рай ей тут же купил. Ее улыбка преследовала, она ему снилась, он ею бредил…