Александра Черчень - Дракона возбуждать не рекомендуется [Publisher - ИДДК]

Чтобы любой, посмотрев на небо, вспомнил – надежда есть всегда. Волшебство достаточно лишь впустить в свою жизнь. Увидеть его.

Воздух был свежим и морозным, обжигающим легкие при каждом вдохе… но это та цена, с которой я была готова мириться.

А вокруг… вокруг была хрустальная, завораживающая своим величием тишина природы. Это когда жив лишь ветер, обнимающий горы, касающийся волос и настойчиво треплющий одежду. Это когда грохочет лишь снег, сходя лавиной с крутого склона. Это когда ничего не нарушает великого и изначального.

Лишь наше дыхание. Мое и Ильфа.

Который, как и я, слушал тишину природы и не делал попытки разбить этот хрусталь неосторожным словом.

Но… все когда-либо заканчивается, не так ли? Чтобы дать начало новому. Например, диалогу. А что? Не менее драгоценная вещь, чем многое другое.

– Красиво, да? – тихо заговорил мужчина.

– Красиво, – спокойно признала я, любуясь на переливы северного сияния. – Даже не хочется думать о сугубо физической подоплеке этого явления. Все же в разборе чуда на составляющие есть что-то кощунственное.

– Согласен, – медленно кивнул дракон и запрокинул голову, любуясь постепенно зажигающимися на своде звездами. Небесные огни танцевали лишь на южной стороне чаши неба Ледяного Предела. Все остальное бескрайне синее пространство было усыпано бриллиантовой пылью далеких светил. Феномен нашей долины.

– Когда я был маленьким, мне нравилось верить, что тьму приносит Великая Драконица Ночь, – вдруг заговорил мужчина. – Мать изначальная, которая окутывает планету, свое яйцо, собственным телом, чтобы защитить от беспощадного Великого Дракона Дня, который особенно жесток и жарок в эти часы.

– Страшная легенда… – продолжила я, почему-то не желая, чтобы странный разговор обрывался вот так. – Ведь в ней говорится, что северное сияние – это отражение того жара, сжигающего крылья Великой Ночи. А звезды – прорехи в полотне обожженных кожистых крыл, сквозь которые виден свет беспощадного Дня.

– Страшная. Но гораздо более интересная для мальчишки, чем то, что ему рассказывали на уроках. Смены циклов, суток, наклон планеты и прочее – это такая скучная штука… которую я оценил позже.

– Да, астрономия интересная наука.

Мы замолчали.

Если честно, я испытывала совершенно непонятное чувство робости и нерешительности. Я даже прямо посмотреть на него не решалась! Лишь искоса, прячась за сенью ресниц и краснея, если вдруг встречалась с ним взглядом.

Создатель, сколько всего между нами уже было!

Мы знакомы больше месяца, мы виделись почти что двенадцать часов в сутки и ссорились добрую половину из них. Мы спали вместе, в конце концов! С чего вдруг эта совершенно неуместная робость?!

Но… но, но, но… Она была.

– Прости, я был резок, – первым начал Ильф.

– А я временами груба, – с готовностью ухватилась за то, что он первым начал. – Извини.

– Да… – Молодой мужчина запустил руку в волосы и поджал губы. – Ноэль, что ты думаешь по поводу сказанного фейри?

– Мир Дельта? – утвердительно спросила я. – Честно ответить?

– Конечно – Раздался шорох одежды и, кинув на собеседника быстрый взгляд, я поняла, что он развернулся ко мне и теперь не отвлекается на природу да погоду. Смотрит прямо. На меня.

Не быть же грубиянкой? Тем более что мы вроде как ушли от этого стиля в общении. А потому я тоже развернулась к дракону и с беспечной улыбкой бодрым и радостным тоном изложила свои соображения:

– Если честно, то я не отказалась бы побывать в этом занимательном мирке. Наверняка было бы крайне интересно. Но, к сожалению или к счастью, меня тормозит здравый смысл, а также инстинкт самосохранения, который рр-р-резко проснулся при виде этого… Лаллин.

– Князь Черное Золото. Легендарный Князь, – медленно кивнул Ильф. – Твои инстинкты оказались умнее разума. Там и правда есть чего бояться.

– Что ты о нем знаешь? – Я наклонила голову набок, заинтересованно сверкнув глазами. Все же этот ворон в «рясе» произвел на меня сильное впечатление!

Не сказать, что положительное. Но сильное.

– Я знаю лишь то, что находится в открытом доступе, – усмехнулся Ильфрисэйн. – Но толщина той папочки, в которой хранятся секретные сведения его досье, вызывает уважение. И любопытство.

– И ты не попытался его удовлетворить?

Ильф промолчал. Очень многозначительно. Настолько, что я поняла – попытался. И возможно, это даже получилось.

– Лаллин ученый-генетик. Особенно увлекается магическими аномалиями в живых существах. Этим, наверное, все и сказано.