Даниил Алексеев - Схватка за Запад

— Так выпьем же за Собственный Свет! — воскликнул подошедший Беарнас.

Вскоре четвёрка бессмертных уже обнявшись, пела другую песню всё того же Лихака, наполнив её новым смыслом:

Река Барендуин уносила Спасителей всё дальше на юг. С попутным ветром им повезло. Друзья уже вдоволь налюбовались речными волнами и живописными берегами. Зелёные холмы сменялись зарослями каких-то кустов, берёзовыми, дубовыми и буковыми рощами, всё ещё стыдливо обнажёнными, но уже кое-где прикрытыми разноцветными платочками распустившихся соцветий. Изредка мелькали города и другие поселения, с такого расстояния поразительно похожие друг на друга.

— Скукота, — вздохнул Малыш. — Даже кости размять негде!

— Видом лучше любуйся! — проворчала Ромашка. — Я вот воды боюсь и то молчу.

— Между прочим, мы, гномы, плаваем стилем топор! — огрызнулся Малыш.

— Почтенный Моторин, а когда я, наконец, увижу Арагволда? — осторожно поинтересовалась Сати.

— Сейчас мы не можем с ним связаться, — весомо изрёк Моторин. — Он занят важным делом, и его нельзя отвлекать.

— Каким это делом?

— Спасает урукхаев.

— Урукхаев?! — в голосе девушки мелькнули презрительные нотки.

— Ты не любишь урукхаев? — вступил в разговор Бродо.

— А за что мне их любить?

— Это всё расовые предрассудки, — сделал вывод хоббит.

— Между прочим, Кэшта была членом нашего Отряда, и мы все её любили! — сказал Моторин назидательно. — А она была урукхайка.

— И Арагволд её тоже любил?

— А как же! — усмехнулся Карлсон.

— А где эта Кэшта сейчас? — спросила, нахмурившись, Сати.

— Теперь она королева урукхаев, — ответил Моторин.

— Так значит он там с ней! — вскричала поражённая арнорка.

Бродо понял, что самое время переменить тему и, склонившись к карлику, шепнул:

— Нужно тонко намекнуть, что пора связываться с принцем Форвэ.

Карлсон понимающе кивнул и тут же ляпнул:

— Кстати, пора связаться с Форвэ!

— Да, самое время! — обрадовался Моторин. — Скажи, Малыш.

— Это по-любому! — убеждённо подтвердил маленький гном.

— Причём здесь Форвэ? — удивилась девушка.

— А ты что Красную Книгу не читала? — осведомился Бродо.

— Обижаешь, я же племянница хрониста.

— Тогда понимать должна.

— Так надо! — отрезал Моторин. — Давай, Бродо.

Хоббит проделал привычные манипуляции, и перед ним предстал принц Авари. Они обменялись приветствиями.

— Ну что там у вас?

— Понимаешь, Форвэ, — замялся Бродо. — Столько всего накопилось… Масса вопросов… Прямо не знаю с чего начать.

— Хорошо, тогда мы при помощи нескольких Перстней устроим тебе сейчас телемост с Великим Орлангуром. У него обо всём и спросишь. Только помни, что расстояние дальнее, энергии уйдёт масса, так что постарайся покороче.

Хоббит и его друзья не успели ничего понять, как принц исчез, и на его месте появился свившийся кольцами на троне гигантский золотой дракон. От этого зрелища вся компания онемела и застыла словно парализованная.

— Даю информацию к размышлению, — произнёс бесцветным голосом Дух Познания.

Точнее голос как бы сам возник в мозгу у слушателей, поскольку Орлангур даже не раскрыл рта.

— В бесконечности Вселенной идёт постоянная борьба двух вечных начал: Бытия и Небытия, Разрушения и Созидания.

Источником Бытия для всего сущего является Неугасимое Пламя, дающее животворную энергию для творческого Созидания. Но ему противостоит Небытие или Пустота, поглощающая жизненную энергию и обращающая всё и вся в Ничто.

Эру Единственный, кто бросил вызов Пустоте в нашей части Вселенной. Черпая силу в Неугасимом Пламени, он принялся творить собственный мир. Однако ему постоянно приходилось преодолевать сопротивление Пустоты, сводившей на нет почти все его усилия.

И тогда создал он себе помощников — Айнуров из дум своих, дабы совместными усилиями воплотить великий замысел. На время периода обучения Илуватар запретил юным Айнурам покидать свои чертоги, ибо каждый из них был не в состоянии в одиночку противостоять давлению Пустоты.

Но не всем Айнурам этот наказ пришёлся по вкусу. Самый мудрый и могучий из них, Мелькор, владевший частицами открытого каждому из его братьев, сильнее других тяготился запретом. Горячая жажда дать Бытие собственным творениям владела им. Ему казалось, что Эру не спешит обращать Ничто в Нечто, и нетерпение охватывало его при виде Пустоты. Часто уходил он один в Ничто, ища Неугасимое Пламя. Мелькор не слушал предостережений о грозящей ему опасности и поплатился за это.