Татьяна Зинина - Искры огненного вихря. Книга 2. Мир Аргалла

Эрки задумчиво покосился на Макса, который слушал Литара очень внимательно, и снова повернулся к дяде.

— Что он сказал? — спросил парень.

— Заявил, что Вы пошли по стопам изгнанных. Что страной незаслуженно правят потомки предателя, и лишь искупление ошибок предков сможет вернуть королю его наследников. Он сказал, что только если Эмбрис отречётся от трона, то его сын и дочь найдут дорогу домой, — закончил Литар. Затем все же вернулся в своё кресло, задумчиво постучал пальцами по подлокотнику и снова посмотрел на Эрки.

— Что стало с этим недомагом? — с плохо скрытым оцепенением спросил принц.

— Умер, — ответил ему герцог. — Под пытками. Но больше не сказал ни слова. А после этого начались диверсии, которые и продолжаются до сих пор. Требование, как ты понимаешь, одно и тоже… вернуть трон Карилии потомкам Яромира, коих среди недомагов двое. Селеста Картилли и её сын Теор. И если раньше их действия можно было назвать просто неприятными недоразумениями, то теперь всё рискует обернуться полноценной гражданской войной. — Литар странно усмехнулся и добавил: — Поэтому Эрки, сейчас в Карилии все недомаги вне закона. Именно поэтому и запрещены несанкционированные портальные перемещения… Именно поэтому вас и отправили в изолятор, подозревая в отношении к диверсантам.

— Думаю, Эрки, твою великую миссию можно заранее считать проваленной, — с холодной иронией бросил Максим.

Тот одарил его недовольным взглядом, напряжённо стиснул пальцы в кулак, а потом вдруг вскинул голову и добавил.

— Чёрта с два, Макс, я откажусь от того, что решил, — заявил он раздражённым тоном. — Да и Тамиру я обещание дал, что сделаю всё от меня зависящее… и Лазурная Осень возлагает на меня огромные надежды.

— И что же ты имеешь в виду? — напряжённо поинтересовался его дядя, уже догадавшись, что ничего хорошего не услышит.

И тогда Эркрит выпрямился, откинул со лба мешающую отросшую чёлку и ответил гордым ровным тоном:

— Я пообещал эргонацам организовать их возвращение на Аргаллу.

Вот после этого заявления повисла такая тишина, что стало жутко. Литар смотрел на племянника и не мог поверить своим ушам. Ведь по всему получалось, что в той войне, что они уже не первый год вели с недомагами-диверсантами, Эрки решил занять позицию врагов?

— Ты соображаешь, что говоришь?! — выпалил его дядя.

— Более чем, — невозмутимо бросил Эркрит.

— То есть ты собираешься сам привести недомагам пополнение? Чтобы они попросту уничтожили наше сопротивление и спокойно получили трон?!

Герцог явно был на взводе, а на племянника смотрел с откровенным непониманием. Казалось, ещё мгновение и он просто не выдержит и попросту сорвётся.

— Дядя, спокойно, — вдруг улыбнулся Эркрит. — Не смотри на меня как на врага. Всё не так ужасно, как тебе сейчас кажется. И никто никому престол Карилии отдавать не собирается. Более того, мне кажется, я знаю, как прекратить то противостояние, что сейчас ведётся между вами недомагами. Но об этом мы поговорим позже, и я расскажу тебе всё, что о них узнал, а Макс дополнит.

— Макс… Максимилиан, — обратился к нему Литар.

— Можно просто Макс, и на «ты», — заметил тот, прямо встречая мечущий молнии взгляд герцога. — И да, коль Эрки настроен так решительно, то я полностью его поддержу и расскажу всё, что знаю.

— А вы-то сами кто? Мы выяснили, что ни к магам, ни к людям отнести вас нельзя, — не желал успокаиваться порядком раздражённый Лит, для которого вся эта ситуация с недомагами была ещё и личным вопросом. Этакой больной темой.

Макс же снова посмотрел на притихшего в сторонке подростка, который даже молчал очень выразительно, и вдруг хмыкнул.

— Моя мать — человек, а вот отец — чистокровный эргонец, ну или по вашему недомаг. Среди своих я считаюсь полукровкой.

— Ложь! — холодно выдал Литар. — Они не совместимы с людьми. В подобных союзах даже если и рождаются дети, то долго не живут. Их сжигает собственная энергия, к которой хрупкий человеческий организм оказывается неприспособлен. Выживают единицы, но и они с наступлением зрелости просто сходят с ума. Эта энергия, что живёт в них… становится их же убийцей.

Но Макс не собирался отступать.

— Всё так, — кивнул он, не отводя взгляда. — Вы правы, почти во всём… и мне, можно сказать, повезло, что моя энергия начала раскрываться позже. Где-то лет в шесть. Именно это сохранило жизнь моей матери. А в шестнадцать, когда я начал тихо чахнуть от непонятной хандры, и ни один врач не мог определить мой диагноз, мать поставила в известность отца. Тогда-то я и понял, что не совсем человек.