Диана Ибрагимова - Дети Чёрного Солнца

— Нашёл время соль на рану сыпать!

— Женитьба — не такая уж плохая штука, — пожал плечами прималь.

— Тогда чего же ты сам не женился?

Старик вздохнул, сцепил пальцы в замок и отправил задумчивый взгляд на кисею предрассветной дымки, замершей над поверхностью канала, чьи безмятежные воды ещё спали.

— Чи! Чи! — напомнил о себе попугай.

Он сорвался с ветки, как лист, и через мгновение оказался на плече прималя.

— Ха! Вот и не отвечай!

— Чем тебе не угодила Вария? Я хотел бы промолчать, но любопытство гложет меня.

— Скажу в обмен на подсказку, — отозвался Нико, надевая всё ещё влажную рубаху.

Старик сдержанно кивнул.

— Ну, хорошо. Ответ к последнему кроется в первом.

Миндальные глаза юноши расширились. Он снова вытряхнул из кармана записки и отыскал ту, с которой начались поиски.

— Это язык торговцев — эттра, — сказал Нико, пристально глядя на квадрат с темневшей в центре фигурой затмения и тремя надписями по краям. — Ты учил меня, что на их наречии многие слова обозначают цифры. Лёгкая загадка. Ты всегда начинаешь с лёгких, чтобы раззадорить меня. Тут всего три надписи: справа, слева и внизу. Я подумал, что если сопоставить их со сторонами света, то и переводить нужно с востока на запад, потому что таков путь солнца.

— Ты видишь только верхний слой, — покачал головой Такалам. — А заглянув поглубже, отыскал бы ответ ещё до вчерашнего ужина.

Нико процедил сквозь зубы ругательство, уселся на ступени лестницы, ведущей в сад, и стал сверлить записку взглядом. Он часто моргал и щурился, смотрел через шёлк на свет, даже хотел окунуть его в стоящую рядом чашу с дождевой водой, но вовремя одумался.

— Если не цифры, то что? Что я упустил?

Нико взъерошил волосы, потом снова уставился на рисунок.

— Треть… треть… Одни тройки, а что в них толку-то? И ни одного тайного слова!

— Трррреть! Чиу-у-у! — подтвердил попугай, расхаживая по плечу Такалама.

Лицо старика оставалось непроницаемым.

— Погоди-ка. Третий день. Это же день затмения. — Глаза юноши лихорадочно заблестели. — Точно! Два обычных дня и чернодень! Свет и тьма! Вот что ты имел в виду!

Едва крючок поддел нужную мысль, догадки принялись наматываться одна на другую стремительно, словно нить на катушку в руках умелой швеи. Юноша наконец догадался, в чём связь первой и последней записки, приведшей его на террасу, мощёную двуцветными плитами. Белые прямоугольники здесь чередовались с угольно-чёрными квадратами, и если сопоставить те и другие, выходило как раз две трети белого и треть чёрного.

Пару мгновений Нико сравнивал рисунок с реальностью. Потом бросился к фонтану и быстро обнаружил расшатавшуюся плитку у основания той самой скамьи, где сидел, спрятав ладони в рукава, Такалам. Увидев содержимое тайника, юноша просиял. Лицо озарилось восхищением и восторгом, щёки запылали румянцем. Он выглядел так бодро, будто не скитался без сна целую ночь.

— Прежде чем ты будешь читать, ответь на мой вопрос, — попросил прималь.

— Какой? — Нико крутил в ладонях плотный свиток из тонко выделанной кожи.

— О твоей невесте. Ты так горяч ко всему, так чем же она заслужила твой холод?

— Своей глупостью. Она пустая, как выеденная осой виноградина.

— Женщине не обязательно быть умной, — снисходительно сказал Такалам. — Она всего лишь следует за мужчиной. Достаточно и того, что у тебя будут красивые дети.

— Как же, — огрызнулся Нико. — Красивые и безмозглые. Вот увидишь, им и половины моего ума не достанется, если я разделю ложе с такой… — Он запнулся, не решаясь продолжать. — Ты, видно, плохо знаешь мои вкусы, старик. Я предпочту пустой золотой шкатулке простую деревянную, если у неё внутри занятный ребус.

— Так ли это? — удивился Такалам. — Ты хочешь сказать, что сможешь полюбить девушку только за ум? Даже если она уродлива?

— А что, у тебя где-то есть страшная внучка? — недоверчиво нахмурился Нико. — Если умом она похожа на тебя, я не против свести с ней знакомство.

Прималь рассмеялся.

— И ведь ты не врёшь! Колеблешься, но не врёшь!

— Правда, есть? — в свою очередь удивился Нико.

— Нет, — грустно улыбнулся старик. — У меня нет ни жены, ни детей, ни внуков. Мне нечего тебе предложить. Теперь иди к себе. Умойся, поешь и поспи. Эту вещь нужно читать на свежую голову.

— Ты же знаешь, я не усну от любопытства, — отмахнулся Нико. — Не переживай, я перечитаю сотню раз, если не пойму. И даже не надейся, что я буду просить у тебя помощи!