Рошани Чокши - Ару Ша и Конец Времен [litres]

Правда, порой случалось, что кто-нибудь писал в воду рядом с ней. Это было хуже всего.

Сейчас внутри возникло такое же чувство (тепла, а не того, что кто-то писает).

Ару схватила невидимую струю, и тут же её ладонь наткнулась на что-то твёрдое.

Дверная ручка.

Ну, не совсем она, скорее, нечто волшебное, что старалось быть максимально похожим на дверную ручку.

Она была металлическая и холодная, при этом извивалась и пыталась вырваться. Когда Ару сжала ручку чуть сильнее, та возмущённо пискнула. Тогда Ару сконцентрировала все свои мысли на одной команде: «Впусти меня».

Ручка издала хриплый звук.

Ару потянула её на себя.

И в тот же миг там, где только что были дорога, скрюченное миртовое дерево и слегка покосившийся почтовый ящик, возникла стена света.

Буу шелестел крыльями где-то за спиной. Все трое прошли через световой занавес (точнее, голубь не прошёл, а решил устроиться на голове Ару). Глаза медленно привыкали к свету. Сначала она могла различить только сверкающий, испещрённый яркими точками потолок. Они находились в гигантской пещере, усеянной звёздами, а мимо них пролетали крошечные огни.

– Пчёлы! – заорала Мини.

Ару зажмурилась. Это были не огоньки и не пчёлы, а мотыльки с огненными крыльями. Каждый раз, как один из них пролетал мимо, она слышала тихий смех.

Стены окутывал мрак. Из пещеры не было дверей, ведущих внутрь или наружу. Они словно находились внутри пузыря.

Ару рассмотрела странный пол: грязновато-белый и слегка вздутый. Плитки отличались по длине. И действительно, чем больше она смотрела на них, тем больше они напоминали…

– Кости! – произнёс голос перед ними. – Вам нравится? Я коллекционировал их много лет. По ним очень удобно ходить, но не стоит забывать про зубы: некоторые из них, особенно резцы, очень острые.

Ару вздрогнула. Мини полезла в рюкзак и вытащила оттуда ингалятор.

Маленькие светящиеся мотыльки стали собираться в какую-то фигуру в темноте. Один за другим они взмахивали крыльями и замирали, как пуговицы, на ком-то невидимом, стоящем во мраке. Фигура становилась всё отчётливей.

Теперь она напоминала крокодила, обмотавшегося рождественской гирляндой с лампочками, с той лишь разницей, что этот был ярко-синий и размером с трёхэтажный дом. Крокодил улыбался: то ли радостно, то ли – и на этой мысли Ару уже начала паниковать – плотоядно.

– Пожалуйста, не ешьте нас, пожалуйста, не ешьте нас, пожалуйста! – скороговоркой выпалила Мини.

– Есть вас? – повторило существо изумлённо. Его глаза расширились от удивления. Они напоминали Ару глаза насекомого: странные призмы, похожие на телевизионные экраны. – Вы не выглядите съедобными. Простите, не хотел показаться грубым.

Ару ничуть не обиделась, но решила, что лучше этого не показывать.

Буу слетел с её плеча.

– Макара, страж проходов между мирами.

Ару вытаращила глаза. Настоящий Макара? Она видела их на картинках, но только в виде крокодилообразных статуй, охранявших храмы и двери. Считалось, что богиня реки Ганг плавала на таком по воде. Ару не была уверена, к какой категории их отнести: к мифическим лодкам или собакам стражей. Судя по тому, как приветливо этот Макара вилял хвостом, она склонялась ко второй.

– Пропусти братьев Пандавов нового поколения, – заговорил Буу.

Макара нахмурился.

– Они больше похожи на сестёр.

– Да-да, я это и хотел сказать! – с досадой произнёс Буу.

– Подожди… я узнаю` тебя, – медленно произнес Макара, наклонив голову и разглядывая Буу. – Ты сильно изменился.

– Да. Это случается, когда ты был… – Окончание фразы превратилось в неразборчивое бормотание. – Герои прибыли, чтобы встретиться с Советом стражей и узнать детали испытания, – добавил голубь.

– А, ещё одна вероятность конца света? Восхитительно! Надеюсь, посетителей станет больше. Их обычно так мало. О-ох! Мне кажется, я не открывал двери в зал Запросов уже… да, очень давно. Даже забыл, сколько лет прошло! У меня всегда были проблемы с математикой, – добавил Макара смущённо. – Каждый раз, когда мне нужно что-то посчитать, я сбиваюсь. Даже когда разговариваю, иногда это… это… – Макара прикрыл глаза. – Что-то я проголодался. Можно я пойду?