Юлия Славачевская - Третий — не лишний!

Кто бы от такого не проснулся?

Вот и я, удивленная внезапной остановкой, широко распахнула глаза, пытаясь понять, на каком свете живу. И что я вижу? Лунная ночь. Я, раскинувшись, лежу на широкой кровати. Один из полуголых красавцев расстегивает штаны, собираясь пристроиться спереди, а второй делает то же самое, примеряясь к моему рту! Они с ума сошли? Кто-то ненормальный решил остаться без пениса? Я же, сонная, ничего не соображаю!

Что должна сделать в таком случае любая разумная женщина — со стонами дикого восторга немедленно отдаться?

Вот уж нет! Я заорала.

— Магдалена? — лукаво улыбнулся Филлипэ, преспокойно раздеваясь. — Почему ты так страшно кричишь?

Я мотанулась на самый край развесистого траходрома, то бишь большой кровати, которую, наверное, действительно устанавливали в расчете на любовь на троих… четверых… пятерых. В общем, считайте, как хотите, в любом случае места много.

Натянула на себя простыню, прикрылась подушкой и объяснила:

— Потому что мне страшно!

— Но тебе же было хорошо, — изумился Эмилио, забираясь на кровать и с широкой голливудской улыбкой начиная подбираться ко мне. — Ты же уже мокрая.

— Это от страха, — заверила я его. — Честное октябрятское слово!

— Не дури, — посоветовал мне Просто Филя, стараясь отобрать подушку. — Это все равно случится!

— Ребята, — попыталась воззвать слабым голосом к чьей-то сонной и твердокаменной совести. — Вы бы девственницу тоже так использовали?

Мужики переглянулись и призадумались.

— Наверно, — замялся Филлипэ. — Мы бы ее просто дольше готовили.

— Вот! — сразу обрадовалась я. — Я девственница! У меня такое в первый раз!

— Ты уже подготовлена! — взвился Эмилио. — Хватит уже ломаться!

— А биться можно? — подтянула я к себе вторую подушку, бдительно следя за обоими. — Ну очень хочется!

— Конечно, дорогая, — ласково заявил мне Эмо, подобравшись совсем близко. — Все, что ты хочешь, после того, как ты раздвинешь свои ножки.

— Нет! — сжалась я в комок. Потом с надеждой посмотрела в их лица и спросила: — Мужики, а что, вы только в пучке идете? Как редиска?

— К сожалению, — процедил сквозь зубы Филлипэ, начиная тихонько вытягивать у меня подушку. — По-другому не получится.

— Так не бывает, — нахмурилась я. — Это как-то неправильно.

— Бывает, — помрачнел Эмилио. — Сама увидишь.

— Ладно, мужики, — примирительно сказала я. — Пошутили и будет. Теперь на первый-второй рассчитайсь и будем отдавать супружеский долг. В розницу. Я с двумя не могу.

— Да что за…! — выругался Эмилио, вскакивая с траходрома и показывая, чем его наградила природа.

Так вот, природа не поскупилась. Ни в длину, ни в ширину. И этот монстр предназначался мне? Какой ужас!

— Ты куда? — позвал его Филлипэ.

— Пусть сама убедится, — рявкнул Эмилио. — Что по-другому не выйдет!

Он, как был, голяком выскочил за дверь и долбанул об косяк створкой.

Бамс! От удара дверью затряслись стекла. Я перевела взгляд на Филлипэ. Тот развел руками и продемонстрировал мне упавшее достоинство.

— Не поняла, — откровенно прифигела я. — Это как?

— Нас прокляли, — скрипнул зубами синеглазый. — Всегда вместе. Во всем. Иначе… впрочем, тебе это знать не нужно.

— Должен быть какой-то выход, — закусила я губу. — А если мы уменьшим расстояние между кроватью и дверью?

— Пустая трата времени, — пожал широкими плечами Филлипэ и отвернулся.

— Вставай, — слезла я с кровати.

— Не могу, — набычился мужчина.

— Кто о чем, а ты о потенции, — рявкнула я. — Всем организмом вставай. Будем двигать кровать к двери!

— Ну давай, — тяжело вздохнул Филлипэ, соскакивая с кровати. — Магдалена, — окинул он меня жадным взглядом. — Ты очень красивая.

Я сообразила, что стою перед ним обнаженной и быстро схватила простыню:

— Спасибо, конечно, — процедила я. — Но на тебя это почему-то не действует.

— Действует, — заверил меня мужчина с легкостью подтаскивая монстра ближе к выходу. — Смотри, это все бесполезно, — и повернулся ко мне передом.

— Мда-а-а, — протянула я, рассматривая его «полшестого». Подошла и открыла дверь, за которой стоял Эмилио, сложив на груди руки.

И как только мужчины оказались в прямой зоне видимости друг друга на расстоянии вытянутой руки — у обоих органы начали наливаться кровью и подниматься.

Я закрыла дверь. Все упало.

Открыла. Встало.

Закрыла. Упало.

— Слушайте, вы что, так изощренно издеваетесь? — вызверилась я, придерживая постоянно сползавшую шелковую простыню. — У вас дверь вместо виагры? Или как костыль?